Силуэт танцующей звезды

Все прошло как по маслу, правда, потом она никак не могла вспомнить детали — что она сказала детям, на глазах у которых увела Колю к себе в кабинет? О чем разговаривала с мальчиком, когда они вдвоем поднимались к ней наверх, она — уверенным шагом, а он — нехотя, слегка настороженно, следуя за ней по пятам?.. Все это стерлось из ее памяти, исчезло навсегда, потому что встреча состоялась, и это было потрясение не только для Коли, но и для нее самой! Помнится, все двадцать метров — от калитки до кабинета — она проплыла в тумане, боясь повернуться и обнаружить, что за ней никто не идет… Что этого высокого мужчину, послушно стоящего за оградой и ожидающего встречи с маленьким сыном, а потом так же покорно следующего за ней, она просто придумала, вообразила себе, и его на самом деле нет и не может быть!..

Впрочем, ее растерянность не помешала ей претворить задуманное в жизнь. Приоткрыв дверь в свой кабинет, Женька секунду неотрывно смотрела на Колю, занятого рисованием, потом повернулась к мужчине и кивнула ему. Тот сделал осторожный шаг в кабинет и замер, глядя на мальчика и, как будто не решаясь ни двинуться, ни сказать хоть что-нибудь… А потом где-то высоко в небе грянул гром, и сверкнула молния, мышка с грохотом вывалилась из Колиных рук и жалко повисла на проводе, а сам Коля пулей вылетел из-за стола и впрыгнул в объятия отца.

Женька недолго смотрела на них. Прижавшись к косяку, она позволила себе увидеть одно долгое, горькое объятие, на ее глазах маленькое тело сына вжалось в отцовское, распласталось на нем, и мужские ладони нежно погладили детскую спинку, и снова, и растрепали светлые волосы, и опять вернулись на прежнее место, согревая и баюкая малыша.

Вздрогнув от острого желания заплакать, Женька медленно отступила в коридор, чтобы оставить этих двоих на час, сознавая, как это преступно мало — всего шестьдесят минут! — для тех, кто только что нашел друг друга, но скоро опять потеряет… Если бы она могла, она отдала им весь день, месяц, год… Но она может только выскользнуть из кабинета и закрыть за собой дверь, отсекая от папы с сыном весь этот ненужный им сейчас мир!

И все-таки за одно мгновение до того, как дверь закрылась, мужчина оторвал взгляд от сына и встретился глазами с Женькой. Как будто ему было мало того, что она узнала его там, у калитки. Теперь эти синие глаза ударились в нее, как волны в скалу, и скала под напором воды треснула, начала крошиться и дробиться на камни и песок… Как будто без этого ее легкие не сжались в тугой комок, и сердце не забилось под коленку уже тогда, когда она шла от калитки до кабинета, боясь оглянуться на того, кто идет за ней… Но вот он посмотрел на нее, и она кивнула в ответ, потом закрыла за собой дверь и прислонилась к ней лбом, зажмурившись и не доверяя самой себе, ведь такого просто не может быть! Но… так смотреть умеет лишь один человек на свете — Игорь Ворон, и все, что происходит, не сон. Хотя ей и кажется, что она сейчас проснется!..

Через пятьдесят минут Женька неохотно постучалась в кабинет. Нельзя, чтобы кто-нибудь застал Ворона с сыном, Колю надо побыстрей вернуть в группу, чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов. Не хочется, конечно, прерывать свидание отца с сыном, но у нее нет выхода.

Через пять минут мужчина ушел, едва остановившись возле Женьки — чтобы сказать спасибо и как-то напряженно кивнуть, и она бы ощутила разочарование от такого быстрого ухода, если бы не эта рука на ее плече… Проходя мимо нее, мужчина развернул ее к себе, и Женькино плечо утонуло в его большой ладони, и почему-то она посчитала это достойной наградой за все, что она сумела сделать для этого человека… Для Игоря Ворона.

О чем папа разговаривал со своим сыном, она не знает. Все это время Женька просидела на лестнице, отрешенно рассматривая выкрашенные серой краской железные прутья, плавно перетекающие к перилам в витиеватый узор. И когда Ворон ушел, Женька боялась застать Колю в слезах, с судорожно стиснутыми кулачками, и это видение изводило ее, пока она — специально медленно — открывала дверь кабинета. Но Коля не плакал, и это приятно поразило ее. Ясные серые глазки засияли навстречу Женьке, и это стало ей второй наградой — за то, что она сделала для Коли. Пусть она поступила неправильно, недальновидно, да как угодно! Никто теперь ей не докажет, что она не должна была помогать ребенку увидеться с папой!