Силуэт в тени

Льюис стоял и смотрел, парализованный страхом. Вуди обхватил Розу Риту за талию одной рукой, а другой дергал ее за волосы. Дергал с силой, и, наверное, ей было очень больно. Но Роза Рита сносила это молча. Ее глаза были закрыты, а зубы стиснуты.

– Я сказал, – прорычал Вуди, – возьми свои слова обратно!

– Нет.

– Возьми свои слова обратно!

– Я сказала нет, и – ой! – и не возьму! Губы Вуди искривились в мерзкой ухмылке.

– Тогда вот тебе… – он резко дернул Розу Риту за волосы. Ее лицо исказилось, она стиснула зубы еще сильнее, но так и не закричала.

Льюис не знал, что делать. Бежать к директору? Или в полицию? Или попытаться самому справиться с Вуди? Он вспомнил о ноже у Вуди в кармане и испугался.

Тут Вуди заметил Льюиса и рассмеялся так же, как в тот раз, когда украл его шляпу.

– Эй, толстопузый! Не хочешь защитить свою подружку? – Вуди снова дернул Розу Риту за волосы, и она вздрогнула.

Девочка открыла глаза и посмотрела на Льюиса:

– Уходи, Льюис! – прошипела она. – Уйди прочь!

Но Льюис продолжал стоять, то сжимая, то разжимая кулаки. Он посмотрел на улицу, по которой медленно ползли машины. Потом на площадку, где дети играли, смеялись и верещали.

– Что, жирдяй? Хочешь врезать мне? Попробуй!

Льюис развернулся и побежал. Вниз по переулку, потом по улице, через перекресток и по Грин-Стрит в сторону дома. Он бежал по тротуару и слышал собственный плач. Добежав до середины Грин-Стрит, он остановился – выдохся. Болели бок, голова и хотелось умереть. Отдышавшись, он вытер слезы, высморкался и побежал домой.

Когда Льюис подошел, угрюмо топая по дороге, дядя Джонатан собирал листья на переднем дворе.

– Привет, Льюис! – крикнул он, радостно размахивая трубкой. – Из школы пораньше отпустили или…?

Лязгнули ворота. Пару секунд спустя хлопнула входная дверь. Джонатан бросил грабли и пошел посмотреть, что случилось.

Льюис плакал, положив голову на обеденный стол.

– Гад… ненавижу… убью… – повторял Льюис снова и снова.

Джонатан опустился в кресло рядом с племянником и обнял его.

– Ну же, Льюис, – мягко сказал он. – Успокойся. Что случилось? Скажи, что стряслось?

Льюис вытер слезы и несколько раз высморкался. Потом, медленно и сбивчиво, рассказал обо всем дяде:

– …и я убежал, и она больше никогда-никогда не станет со мной разговаривать… – Льюис снова разрыдался. – Лучше б я умер!

– Ох, сомневаюсь, что Рози вычеркнет тебя из круга своих друзей, – успокаивал его Джонатан, улыбаясь и похлопывая мальчика по плечу. – Она просто сама хотела разобраться, вот и все. Она настоящий сорванец, и если уж повздорила с Вуди, то, наверняка, решила, что справится сама.

Льюис повернулся и сквозь слезы посмотрел на Джонатана:

– Думаешь, она не возненавидит меня за то, что я трус и слабак?

– Ты не то и не другое, – возразил Джонатан. – А уж если бы Рози хотела завести болвана в качестве лучшего друга, то такого бы и нашла. Она очень упрямая девчушка и делает то, что хочет. И мне кажется, ты ей очень нравишься.

– Правда?

– Именно. Пойду дальше сгребать листья. Вечером разожжем костер на подъездной дорожке. А в понедельник напишу тебе записку, чтобы мисс Хаггерти не ругалась. А ты занялся бы моделью корабля.

Льюис с благодарностью улыбнулся дяде:

– Хорошо, дядя Джонатан. Спасибо тебе большое.

Льюис поднялся в свою комнату и до вечера погрузился в мир греческих и римских трирем⁴, в великие морские сражения при Саламине и Акциуме. Перед ужином зазвонил телефон. Льюис бежал снять трубку, прыгая через ступеньку, и чуть не впечатался лицом в пол.

– Алло! – подняв трубку, прохрипел он. – Роза Рита, это ты?