Силуэты

В Римской империи неугодных прибивали гвоздями к крестам. В древней Японии их клали на землю и давали росткам бамбука прорастать сквозь их тело. Египетские фараоны приказывали опрокидывать на грудь инакомыслящих людей горшок, под который сажали живую крысу, и та, ища себе выход, прогрызала их тело. Джим Кроу придумал для великого певца пытку куда изощреннее, — пытку молчанием:

— Меняй убеждения или хорони голос и умирай для искусства.

Но и это не сломило Робсона. Он не отказался ни от своих убеждений, ни от своих симпатий, ни от своих друзей, ни от своей борьбы. Мы первый раз были в гостях в его гарлемской квартире на исходе 1955 года, когда великий певец с трудом находил возможность выступать уже и в церквах. Он был похож на прикованного Прометея, Поль Робсон. Злые вороны терзали его грудь, но дух его оставался воинствен и крепок…

Я познакомился с ним в Москве задолго до этой встречи, мы писали друг другу. Теперь я жадно наблюдал его. Нет, вороны не сломили его волю. По-прежнему поражало в нем это сочетание физической силы с мягкостью движений, громадный, рокочущий даже в обычном разговоре бас, рокочущий, я бы сказал, с застенчивой деликатностью. В карих глазах, которые светлее кожи лица, как и всегда, жил мягкий юмор, светились доброта, благожелательность.

— Да, они надругались над американской конституцией, над законами Томаса Джефферсона, но они ничего не добились и не добьются. Во всем мире и в особенности у вас, в Советском Союзе, у меня столько друзей, что я никогда не чувствую себя одиноким, — рассказывал он. — Вот и теперь я только что вернулся из госпиталя и, как видите, еще слаб. И вдруг утром телефонный звонок. Тоненький голосок по-русски: «Дядя Павел, мы слышали, что вы были больны, и очень беспокоимся. Как ваше здоровье?»

— Кто это говорит?.. Оказывается, по поручению своих школьных подруг звонит девочка. Откуда бы вы думали? Из Алма-Аты. Я посмотрел на глобус — это было на противоположной стороне земного шара…

И еще вот, — он показал на груду писем, громоздящуюся у него на столе, писем, которые он еще не успел распечатать….

В этот день мне предстояло выполнить одну необыкновенную миссию. Мы привезли ему подарок — перстень, в который вместо драгоценного камня вмонтирован осколочек от снаряда, подобранный в Сталинграде, на Мамаевом кургане.

У перстня этого была своя история. Когда участники Сталинградской обороны собрались по случаю десятилетия великой победы на Волге, некоторым из них были подарены кольца, изготовленные в одной из воинских частей. Это были своеобразные кольца: вместо камня в них были вделаны маленькие осколки. На обратной стороне кольца была выгравирована фамилия того, кому оно дарилось. После торжественного заседания вечером все собрались в номере у генерала Александра Родимцева, одного из славнейших героев Сталинграда. «Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Распевали любимую когда-то в обороне песню «Дует теплый ветер, замело дороги» и на стареньком патефоне, выпрошенном у портье, крутили пластинки. Среди них были две, напетые Полем Робсоном. Это были, как сейчас помню, «Миссисипи» и «Песня мира».

От песен этих разговор перекинулся к самому певцу, к его самоотверженной борьбе за мир. Кто-кто, а солдаты Сталинграда знали, что такое героизм. И тут один из них, этот самый генерал Родимцев, о котором написаны и книги и песни, вдруг предложил сделать такое же солдатское кольцо для Поля Робсона. Мысль понравилась.

Кольцо было сделано, но долго не знали, как отправить его далекому адресату.

Прошли годы, и вот наконец оно вручено по принадлежности.

— «П. В. Робсону — сталинградцу США», — читает певец по-русски надпись. — Пе Be… Поль Вильямыч? Да?

— Нет, Павел Васильевич — так по-русски.

Странно видеть широкое лицо этого богатыря таким взволнованным, даже растерянным.

— Сталинградцу! — повторяет он, и огромный его голосище даже звенит.

Он бережно берет это кольцо, которое свободно болтается у меня на большом пальце, и с трудом надевает на мизинец, отставив руку, на которой теперь белеет заветный перстень, долго смотрит на него. Потом, отвернувшись, долго роется в кармане, достает белоснежный носовой платок и старательно сморкается, издавая трубный звук…

А потом мы узнали от него, насколько велика любовь людей всех стран к певцу, и как изобретательны слушатели, желающие во что бы то ни стало встретиться с артистом.

Профсоюзы канадских горняков и металлургов пригласили Робсона дать для их членов большой открытый концерт. Как известно, американцы ездят в Канаду вообще без паспортов и виз. Но Робсона не пустили. — Хорошо, — сказали горняки и металлурги, — раз певцу не дают попасть к своим слушателям, слушатели сами придут к нему.

И вот в воскресный день тридцать тысяч канадских рабочих с женами, с детьми, со стариками съезжаются к границе. Немало и американских рабочих из близлежащих штатов приезжает на этот необычный концерт, И вот, не переступая границы, Робсон поет для тысяч канадских и американских тружеников, оставляя с носом рассвирепевшего Джима Кроу…