Силуэты разведки

Вскоре меня начали вызывать в НКВД знакомиться. Потом предложили перейти к ним на работу. Это был уже конец 1939 года. Ежова посадили, НКВД возглавил Берия, и человек, меня вербовавший (кстати, это был Смешко, будущий ректор Киевского института иностранных языков), говорил мне буквально следующее: «Ты молодой, перспективный, а у нас, в органах, было много искажений, и мы хотим, чтобы такие как ты, молодые и умные ребята, помогли нам очиститься от негодных наших работников».

В общем, меня убедили, и я согласился. Мой приход на работу совпал с пересмотром сотен дел так называемых «врагов народа».

Помню, я беседовал с директором завода «Коммунар». Говорю: «Слушайте, как это вы сознались, что были шпионом?». Он рассказал мне следующее. Его забросили в камеру, где должен был сидеть только один заключенный, а там было человек тридцать. Негде было даже сесть. Они стояли спрессованные, как селедки в бочке… Не могли спать. На полу вонючая жижа, делали все под себя… И так их держали сутками. А потом следователь требовал: или подписывай все составленные мной протоколы, или назад, в камеру! И люди ломались, подписывали все что угодно…

Мы сутками напролет пересматривали дела арестованных, писали свои заключения. Очень многих освободили. А некоторые сотрудники НКВД, которые сфальсифицировали эти дела, сами были арестованы и впоследствии ликвидированы.

— Приходилось слышать, что НКВД работало по ночам.

— Не только НКВД — вся страна превратилась в полуночников. Это все шло от Сталина. Он ночами работал, а днем — спал. А если Сталин в Кремле, то и все министры тоже работают: а вдруг он позвонит или же вызовет к себе? Вполне естественно, что не спала и вся подчиненная братия…

В НКВД рабочий день был такой: с 10 до 17, потом с 17 до 20 перерыв (мы отсыпались), и с 20 до часу ночи снова работали. Это официально. А неофициально — до двух, до трех часов ночи. Иногда возвращались домой на рассвете.

— Вы где-то еще и учились?

— Да, работал и напряженно учился. Каждый день у нас были напряженные занятия. Нам преподавали основы оперативной работы. Учил языки. Нашими учителями были опытнейшие чекисты, бывшие разведчики.

Перед отступлением взорвать важнейшие стратегические объекты

— Где вас застала война и как реагировало на нее ваше управление?

— 18 августа немцы подходят к Запорожью. Мы, 150 чекистов, по приказу полковника Леонова, начальника нашего управления, занимаем оборону. Вокруг паника. Из города бегут почти все директора предприятий и ждут сообщения по радио — когда же немцы захватят Запорожье. А они не захватывают…

В нашу задачу входило — перед отступлением взорвать «Запорожсталь», алюминиевый завод, другие важнейшие стратегические объекты. Мы минировали, готовились к уничтожению. Помню, один из наших чекистов испугался, что уже во время наступления не успеет выполнить приказ, и дал команду взорвать алюминиевый завод. Взорвали. А немцы не пришли. И все эти полтора месяца, пока мы вместе с армией держали город, он не находил себе места, поседел от переживаний — боялся, что его расстреляют. Правда, его не расстреляли, но наказали. За эти полтора месяца некоторые предприятия удалось размонтировать и вывезти.

3-го октября, когда стало совершенно ясно, что город не удержать, Леонов отобрал десять человек, я был среди них, и поставил задачу: перед отступлением надо успеть взорвать телеграф, телефон и еще кое-какие объекты. И когда немцы уже входили в город, мы выполнили эту задачу и еще успели уничтожить наши документы и поджечь здание НКВД. И потом уже, поздно ночью, тропами выбирались из города. Мы были в гражданском и имели в своем распоряжении одну машину, какой-то «фордик»…

Полковник Леонов меня заметил и сделал своим адъютантам. Вскоре он стал начальником разведки Украины. И взял меня в управление разведки. Но в феврале 42-го Леонов погиб. А я, еще усиленно обучаясь сам, уже занимался подготовкой диверсантов для заброски в тыл фашистов.

— Когда вы участвовали в ликвидации военного коменданта Харькова генерала Георга фон Брауна — это было ваше первое серьезное дело?

— Да.

— Пожалуйста, расскажите об этом подробнее.

— Еще перед тем, как Харьков захватили немцы, мы создали там агентурную сеть. Мне было поручено через агентуру сообщать данные о том, что происходит в оккупированном городе, а также организовывать диверсии.