Силуэты снов (СИ)

Я жила там и была, насколько это было возможно, довольна своей жизнью. Точнее, я приспособилась к ней, ведь иной я и не знала. До определённого момента мне казалось, что всё и не может быть по-другому, ведь я осталась одна на всем белом свете, как и большинство моих друзей. Разве что я была более замкнута, чем остальные, и огромное удовольствие доставляли мне мои мечты и сны. Я жила ими, выдумывая невероятные истории, которые виделись мне ночами так явственно, что казалось, будто сны — это вторая жизнь, дарованная мне свыше за то, что первая жизнь многим обделила меня.

Так было до тех пор, пока в моей жизни не появился Юра.

Мне было десять лет. Однажды, когда я с подружками играла на площадке перед спальным корпусом, мы заметили нашу директрису, которая шла к нам вместе с незнакомым мужчиной. Гости были не таким уж частым событием для интерната, поэтому все, кто был на площадке, прекратили игру и смотрели на них. Директриса и гость подошли поближе, и Вера Сергеевна, указав на меня, произнесла: "Это Катя Орешина".

Мужчина внимательно и серьёзно смотрел на меня. Среднего роста, крепкий, спортивный, темноглазый. Короткие русые волосы, зачёсанные назад, открывали высокий лоб и тонкие тёмные брови. Скуластое загорелое лицо, глаза слегка прищурены.

Он подошёл ко мне и тихо, без улыбки, сказал: "Меня зовут Юрий Орешин. Я твой брат".

"У меня нет брата", — прошептала я, повернулась и бросилась бежать от него.

Подружки поймали меня, притащили обратно и оставили наедине с моим гостем. Он сел рядом со мной на скамью и, не обращая внимания на моё угрюмое молчание, стал что-то рассказывать. Он говорил долго, но я ничего не запомнила из этого рассказа. Однако, когда он попрощался, встал и пошёл прочь, я побежала вдогонку. Преградив ему путь, я спросила: "Ты придёшь ещё раз?". "Ты хочешь этого?" — отозвался он. Я смутилась и промолчала, мне неловко было признаться этому необычному, красивому и чужому человеку, как сильно я этого хотела. "Я приду, даже если ты этого сейчас не хочешь", — сказал Юра, — "У меня ведь тоже никого нет, кроме тебя".

И начались бесконечные дни ожидания. Через месяц мне показалось, что Юра никогда больше не придёт. Через два я была уже почти уверена, что его приезд был случайностью, что меня с кем-то спутали, и я никогда уже не увижу этого симпатичного человека со спокойным открытым взглядом.

Но он приехал. Приехал неожиданно, когда я уже почти не вспоминала о нем. Здороваясь со мной, он не смог скрыть своей радости, и этим совершенно меня покорил. Теперь я уже с жадным интересом слушала его рассказы. А говорил он о друзьях, о каких-то смешных случаях, о том, как сам он учился, о том, что он любит и что не любит.

С этого дня я была уже уверена, что я больше не одинока. Долго меня не интересовал вопрос, кто он такой и откуда взялся. Наверное, это был суеверный страх спугнуть его своими расспросами. Я жила от одной нашей встречи до другой. И недоумевала, почему же он только приезжает меня навестить, а не забирает меня с собой навсегда. Ведь он был взрослым братом и имел на это право.

Когда в следующий его приезд я спросила его об этом, Юра объяснил, медленно подбирая слова, что мы с ним не родственники.

Просто мой отец давным-давно усыновил трёхлетнего мальчика, сына своей первой жены. Затем мать Юры довольно быстро упорхнула куда-то в поисках птицы счастья с очередным поклонником, оставив своего сына Ивану Орешину. Тот оказался человеком добросовестным и тянул парнишку один. В пятнадцать лет Юра оказался в суворовском училище, и с тех пор видел отца крайне редко. Освободившись, наконец, от обязанностей няньки, наш отец женился ещё раз, и родилась я. Юра видел мою мать всего лишь пару раз, и не мог рассказать мне о ней практически ничего. В Пскове он не бывал до того момента, когда вдруг решил разыскать меня, помня, что незадолго до гибели отца у него родилась дочка.

Оставшись совершенно один, самостоятельный взрослый мужчина решил найти и согревать своими редкими посещениями маленькую одинокую девочку, которая, в сущности, не имела никакого отношения к его жизни.

К тому времени я уже так привыкла к Юрке, к его редким коротким визитам, к его забавным историям и к его искреннему интересу ко всему, что касалось меня, что известие о том, что он и не брат мне вовсе, нисколько меня не расстроило. Он возвращался ко мне снова и снова, значит, все остальное было неважным.

Я становилась взрослой. Юра стал мне больше рассказывать. Я узнала, что мой брат — сотрудник одного из управлений службы безопасности. Он приложил много усилий, чтобы добиться этого. Я знала о его делах не больше, чем прочла бы в любом детективном романе, а потом и вовсе выяснила, что Юрка просто плел, что попало, лишь бы развлечь меня и отвязаться от расспросов. Но его скрытность, тем не менее, не обидела меня, а заставила проникнуться уважением к тому, чем занимались Юрка и те шесть человек, которыми он руководил. Если об этом нельзя было рассказывать, значит, в моем понимании, это было что-то стоящее.