Силуэты снов (СИ)

— Ты же слышал от Извекова об их дьявольских способностях! Так почему же ты, никогда никому не верящий на слово даже в мелочах, развесил уши перед этой наглой… то ли аферисткой, то ли шпионкой… — Олег вдруг метнулся в коридор и втащил в комнату мою сумку. Он торжественно потряс ею. — Вот, у неё даже сумка Катюши! Она, может, и из другого мира, но за то, что она играет на нашей боли, я её своими руками задушу!..

Он расстегнул молнию на сумке и, перевернув её кверху дном, вытряхнул её содержимое на пол. Мой пистолет, коробочка Зубарского, рукава от загубленной в Сылве стёганой куртки, и чёрная куртка Юрки, подобранная в девятом номере старой гостиницы.

— Души, — я подошла к нему вплотную. — Души. Два раза я уже умирала. А третий точно будет последним! Какой ты несчастный, Олег, у тебя ещё впереди столько жизней, и в каждой ты будешь если не вспоминать, то подспудно чувствовать свою вину за то, что мне сейчас не поверил. Потому что после первой своей смерти ты поймёшь, что я была права. Но будет поздно…

— Она нам угрожает, она нам ещё и угрожает, — выдохнул Олег. — Юрка, ты понял, она имеет в виду, что она — Катя!.. Юра?!

Юрка сидел на диване, согнувшись и уткнув лицо в ладони.

— Замолчи, Олег! Сделай так, чтобы я тебя не слышал! — Юра поднял голову и повернулся ко мне. — Дальше, Мария!

— Что «дальше»?

— Что случилось с Катей дальше?

— А дальше очень просто: дальше я была Мариэлой Виттмар. У меня было все, что можно пожелать: родители, дом, деньги, муж‑красавец… Я толкнула его на нелепую, страшную смерть и через полчаса после этого нырнула в пропасть вместе с автомобилем. Я любила мужа, но Катя Орешина оказалась сильнее и заставила меня пренебречь такой мелочью. В своём стремлении вернуться к вам Катя была неуправляема. А дальше я была загнанным безмозглым зверьком, шизофреничкой Рэстой, которую пятнадцать лет ее жизни держали взаперти, в ожидании того, что когда‑нибудь смогут ею воспользоваться. Над ней издевались, морили голодом, её насиловал наглый жирный охранник… Она жила всю свою жизнь своими снами, в которых она по очереди бывала то Катей, то Мариэллой. Она одна испытала настоящее горе от смерти Одера Виттмара. Только она знала, что это непростительно и жестоко. Она хотела собственной смерти, которую заслуживала Катька за все, что сделала своим близким. И я в забытьи разукрасила себя железкой… Только потом, очнувшись, я поняла, что Рэста напрасно старалась уйти, у неё не получилось воздать Катьке по заслугам…

Я чувствовала, что слезы уже текут из моих глаз сами по себе, и никаким усилием воли их обратно не загнать. Я вытерла их ладонью и закончила:

— Рэста тоже была вынуждена сдаться. Я её доконала. Я сбежала из Первого мира, бросив новых друзей, потому что до сих пор люблю старых! Наверное, это моя самая глупая и непоправимая ошибка, но она была неизбежна…

В полной тишине я слышала, как бьётся моё сердце. Я стояла и смотрела себе под ноги, потому что мне было страшно поднять на них глаза.

— Простите меня, ребята… Или хотя бы постарайтесь не воспринимать все это так, будто я хотела сделать вам больно… Это так получилось. Только сейчас я поняла, что мне лучше было остаться в Первом мире. А здесь я всего лишь до времени состарившаяся женщина, чуждая для вас, незнакомая, раздражающая тем, что знаю о вас почти все то, что знала она. И чувствую все то, что чувствовала она. Но я помню все ещё о двух женщинах и одновременно ощущаю себя немножко ими тоже… А теперь…

Я шагнула к Олегу и протянула руку:

— Будь другом, дай ключи. Я уйду.

Олег не шевельнулся. Мне не хотелось смотреть ему в лицо.

— Пожалуйста, ребята, отпустите меня…

— Нет, — хрипло ответил Олег. — Ты останешься здесь. Я хочу разобраться с тобой до конца. Ты останешься здесь до утра.

Юра ничего не сказал в ответ на наш натянутый спор, он вышел из комнаты в коридор, тяжело хромая.

Остаться с Олегом наедине после всего было невыносимо. Мы оба не знали, что сказать и как посмотреть друг на друга.

— Знаешь, а ведь у меня была такая мысль… Я гнал её прочь, — вымолвил Олег. — И я не хочу переживать ещё и это.

— Но я же и хочу уйти…

— Ты — не она.

— Да, я это знаю! Но к сожалению, ты все тот же. Я знала, что ты меня не примешь, но и не обижай меня… Выпусти меня отсюда, если не хочешь, чтобы я сделала что‑нибудь с отчаяния.

Олег полез в карман, но тут в коридоре послышался металлический стук упавшего костыля, шуршание и глухой стук падения чего‑то тяжёлого. Олег бросился в коридор.

— Юрка, ты что?! — в ужасе закричал Олег. Когда я выбежала к ним в коридор, Олег приподнимал лежащего Юру, который был явно в обмороке.

— Да что же это такое? — выдавил из себя Олег. — Это всё из‑за твоего спектакля… А ну, уйди с дороги! — заорал он на меня, с усилием поднял Юру на руки и понёс в комнату. Уложив его на диване и подсунув ему под голову подушку, Олег придвинул кресло и сел рядом. Я подошла и, боясь, что Олег, окончательно озлившись на меня, выставит меня вон, присела около Юры на пол. Мне уже не хотелось уходить, пока Юрка не придёт в себя.