Сильвандир

— Вы прекрасно поступили, милый друг! — И после короткой паузы шевалье прибавил, вытаскивая из рукавов кафтана манжеты и расправляя складки на своем жабо: -

Вы очень разумно поступили, велев разыскать нашего друга Руаянкура, я хочу, чтобы он отведал косули, которую нам прислал из Ангилема отец.

Сильвандир сперва покраснела, потом побелела, затем пожелтела, так что на лице ее в одно мгновение заиграли чуть ли не все цвета радуги; немного придя в себя, она вновь заулыбалась, по своему обыкновению.

«Какой у меня все же славный муж!» — подумала она, целуя шевалье в обе щеки.

«Какой, прости Господи, слабый человек мой хозяин! — подумал Бретон. — Ну кто поверит, что он тот самый дворянин, который в первом же поединке проткнул шпагой господина Коллински? Да, славный он нанес тогда удар!»

Перед самым обедом доложили о приезде маркиза де Руаянкура; приглашение, полученное им сразу и от жены и от мужа, видимо, растрогало его, ибо он был необычайно любезен.

Сильвандир торжествовала, а Роже преспокойно поглядывал на жену и на гостя; за столом шевалье был остроумен, но отнюдь не язвителен, очень весел и держал себя весьма непринужденно.

За десертом он заметил, что его жена и гость обменялись весьма красноречивыми взглядами.

А когда все встали из-за стола и направились в гостиную, чтобы выпить там кофе, он увидел, как маркиз, провожая Сильвандир из одной комнаты в другую, сунул ей в руку записочку. Она быстро спрятала ее на груди.

— Бесстыжая женщина! Наглый негодяй! — пробормотал шевалье. — Надо бы их обоих уложить на месте!

Но он сдержался, и пострадали только его манжеты: он разорвал их в мелкие клочья.

Нужно было во что бы то ни стало завладеть запиской; сделать это было трудно, но необходимо. Шевалье весь вечер ломал себе голову и наконец нашел способ.

Теперь оставалось угадать, когда именно Сильвандир соберется прочесть записку.

«Это произойдет, без сомнения, нынче вечером, перед тем как она станет переодеваться на ночь», — решил шевалье.

Весь вечер он не спускал глаз с Сильвандир и убедился, что она еще не успела прочесть злополучную записку; когда маркиз де Руаянкур ушел, Роже спрятался в маленькой гостиной, расположенной рядом с туалетной комнатой жены; он напряг слух и наконец услышал, что она вошла к себе, а когда, по его расчетам, молодая женщина начала читать записку, шевалье поджег портьеру на одном из окон; пламя стремительно побежало к потолку, и стекла с треском полопались.

— Пожар! Горим! — закричал д'Ангилем. И бросился в будуар.

Сильвандир еще держала в руке записку маркиза де Руаянкура; быстрым движением она попыталась спрятать ее, но, увидев языки пламени и клубы дыма, наполнявшего гостиную, попятилась, испустила испуганный вопль и лишилась чувств.

Роже, не обращая внимания на то, что в комнате уже бушует пламя, разжал пальцы жены, взял записку и быстро прочел ее:

«Не станем больше говорить о прошлом, Сильвандир; я часто испытываю угрызения совести из-за того, что мы совершили. Ваше предложение бежать вдвоем и покинуть Францию сумасбродно, и я отвергаю его; к тому же я начинаю испытывать чувство стыда оттого, что мы обманываем порядочного человека, а он, ни о чем не подозревая, осыпает меня знаками дружеского внимания. Послушайтесь меня, Сильвандир: прекратим нашу связь. Вы пишете, будто умираете от любви ко мне; живите лучше ради Вашего несчастного мужа, который Вас просто боготворит, — это гораздо более достойно истинной христианки».

— Ну что, болван несчастный?! — пробормотал Роже. — Ну что, ты и впредь еще будешь сомневаться?

Он снова вложил записку в руку жены, по-прежнему холодную и безжизненную; затем, притворив дверь в будуар, позвонил Бретону.

Пламя сожгло портьеры, опалило консоль и закоптило деревянную обшивку на стене; не находя себе больше пищи, которую можно легко поглотить, оно лизало теперь уже заметно опавшими красными языками оконные рамы и деревянные балясины.

В одно мгновение все в особняке были на ногах, и уже через десять минут не осталось ни огня, ни дыма.

Когда Сильвандир пришла в себя, возле нее никого не было; она увидела, что все еще держит в руке смятую записку, решила, что муж ничего не заметил, и, радуясь тому, что она осталась цела и невредима во время пожара и спаслась от беды, вышла в гостиную, где было полно слуг.

Заметив жену, шевалье бросился к ней навстречу.