Сильванские луны

– Я лучше пойду, – тихо сказала Лада, и её губы были совсем белыми. – Не могу так. Т-только больнее…

Лексий кивнул.

Долгие проводы – лишние слёзы.

Он притянул её к себе, крепко обнял, шумно вдохнул запах её волос. Выпустил.

Пожалела ли она, что вообще приехала?

– Обещай, что вернёшься ко мне, – попросила Лада. – Или нет, стой, не обещай ничего, я знаю, я не имею права тебя просить, это ведь… никто ведь не знает, что завтра будет, и…

Лексий поднёс к губам её маленькую, холодную руку.

– Я постараюсь, – ответил он.

Лада шмыгнула носом.

– Я так люблю тебя, – сказала она.

– И я тебя. Ты и представить себе не можешь, как.

Она встала на цыпочки и поцеловала его долгим поцелуем, мокрым и солёным от слёз. Отстранилась, в последний раз пристальным, долгим взглядом посмотрела ему в глаза – и, порывисто развернувшись, побежала прочь. И ни разу не оглянулась.

Лексий смотрел ей вслед и думал: правильно ли он поступил? Что, если это и впрямь их последняя встреча? Что, если-..?

Нет. Об этом он думать не станет.

Он вдохнул, выдохнул и пошёл назад к их костру.

На окраине лагеря Лексий чуть было не стал третиьм лишним, лишь чудом успев притормозить у угла палатки, за которой ссорились Элиас и Луиза. К счастью, они его не заметили. Луиза что-то говорила, запальчиво и зло, а когда второй ки-Рин ответил – с размаху ударила его ладонью по лицу; резко развернулась, хотела было уйти, но Элиас удержал её за руку. Лу рванула её раз, другой – он не выпустил, и тогда она вдруг сдалась и упала ему в объятия, пряча лицо у него на груди. Элиас обнял её, мужественно и крепко, словно хотел и мог укрыть её от ночи и от войны, защитить её от всего на свете…

Лексий улыбнулся и зашагал дальше.

Костёр на холме почти погас, но Лексий подбросил в тлеющие угли дров, и скоро по ним снова весело заплясало пламя. Он просто сидел у огня и думал о разном – честное слово, сегодня ему было о чём подумать. Спать не хотелось, усталость вообще как рукой сняло – уж не после Лунолисовых ли объятий? Или, может, Тарни был прав, и скоро второе дыхание сполна потребует своей платы…

Время текло мимо, как тихая, тихая река. Клонились к западу туманные луны…

Какое-то – неведомое – время спустя Элиас приземлился рядом с ним на бревно.

– Ну как ты? – осведомился Лексий. Мог бы и не спрашивать, потому что блеск в глазах второго ки-Рина без шуток делал ночь чуточку светлее.

– Видел бы ты, как она меня приложила! – совершенно счастливый, Элиас потёр щёку. – И знаешь, что она сказала? Что если мне взбредёт в голову погибнуть завтра, то она выучится на волшебницу, воскресит меня и убьёт снова! – он блаженно вздохнул. – Как думаешь, ведь это значит, что она всё-таки меня любит?..

– На свадьбу позовёшь? – улыбнулся Лексий.

Элиас рассмеялся.

– Посмотрим, – пообещал он. – Как будешь себя вести…

Чуть позже к ним присоединился Ларс, потом пришёл и Тарни, какой-то совершенно потерянный и почему-то с распущенными волосами, которые тут же принялся приводить в порядок. Они не разговаривали, но молчание не было тягостным –самое главное уже было сказано, и теперь хорошо было просто побыть вместе. Посидеть рядом, вот и всё.

Где-то там, в сумерках, шумел Флёд. Песок ночи струился в нижнюю колбу часов, и недалеко было до рассвета.

Глава седьмая: Книжные дети

Сильван подняли ещё до восхода солнца.

Когда в лагере протрубили сбор, Тарни вздрогнул, словно разбуженный. Волшебники у догоревшего костра молча переглянулись, и каждый понял: пора. Ночь, которая прятала их под крылом, кончилась. Начался новый день, и нужно было идти.

Никто из них сегодня не спал, но Лексий так и не почувствовал усталости. Ларс встал и потянулся, такой же спокойный, как когда-то перед присягой. У поднявшегося Тарни на лице была написана решимость; Элиас хмурился, и это, наверное, было понятно. Каково это – идти навстречу возможной смерти, когда у тебя вдруг появляется что терять?..

Впрочем, об этом Лексий мог бы спросить у себя самого.

Землянин, не вернувшийся домой. Сильванин, который уже дома…

Они спустились с холма все вместе. У подножия Тарни остановился, словно хотел сказать ещё что-то, но передумал; посмотрел на остальных долгим, неподвижным взглядом тёмных глаз, закусил губу – и без прощаний убежал искать главного стратега. Лексий немного постоял, глядя ему вслед. Удачи, Жеребёнок. Пожалуйста, ты только не становись героем посмертно…

Рассвет был сумеречным и серым. Обложенное тяжёлыми тучами небо давило на плечи. Те из магов, которым предстояло пойти прямо в бой, вместе с тысячей обычных воинов сегодня были под началом хильена Ренваля. Оба ки-Рина попали в одну и ту же сотню к экатону Вири, Ларс – в другую. От мысли о том, чтобы расстаться прямо сейчас, начинало противно ныть сердце, но кто ты такой, чтобы оспаривать приказы?..