Сильвестр - версия адвоката

Следующее утро пребывания в тюремной камере для меня началось как обычно. Утром, в восемь, проверка, затем завтрак - через окошко подавали миски, наполненные тюремной бурдой. На сей раз бурда состояла из гречневой каши, разведенной водой, и куска рыбы. Слабо заваренный чай напоминал помои. Многие мои сокамерники давно отказались от тюремной баланды и предпочитали жить семьями. Так называлось объединение людей в группу от четырех до двенадцати человек, питающихся за счет так называемых дачек - передач, получаемых с воли. Семьи имели свой четкий распорядок: сначала садилась за стол первая смена, вторая, третья и так далее. Никто никогда этого порядка не нарушал, посторонний за стол к чужой семье не садился. Справлять нужду ходить в туалет - при приеме пищи считалось западло и строго наказывалось по тюремным законам.

Я не принадлежал ни к одной из семей и ни с кем не сближался, поэтому каждый раз, когда люберецкая или долгопрудненская братва садилась за стол и начинала жрать деликатесы, присланные с воли, у меня текли слюнки.

Сегодня был банный день. Я знал, что когда заключенных выводят на прогулку или в баню, то частенько в камерах устраивают шмон - врываются конвоиры и переворачивают матрасы, подушки, личные вещи осужденных. Но прятать мне было нечего, и я был совершенно спокоен.

К обеду нас повели в баню. Это было достаточно большое помещение с многочисленными душевыми воронками, из которых текла холодная вода. Баня в какой-то мере была зеркалом тюрьмы. Там всегда можно было определить, кто когда сидел и за что. У так называемых "синих", то есть людей, которые были в колониях и следственных изоляторах уже не первый раз, 9бычно вся тюремная биография читалась по многочисленным наколкам на груди, на руках и на спине. Изредка я бросал косой взгляд на здоровяка, который получил "маляву" от Андрея. У него были всего две неприметные наколки, не относящиеся к тюремной символике. Скорее всего одну он сделал за границей, так как в последнее время, особенно на Западе, распространилась мода на татуировки. Судя по восточному стилю, эта татуировка была сделана где-то в Таиланде.

Вначале процедура мытья проходила спокойно, но через несколько минут внезапно началась драка. Трудно-сказать, в чем заключалась ее причина - то ли кто-то к кому-то стал приставать, то ли мыло не поднял, то ли, наоборот, уронил, - но вскоре к неполадившей парочке присоединились практически все заключенные.

Я к этому времени уже помылся и сидел на деревянной скамейке, медленно надевая тюремную одежду. Вдруг ко мне подлетел тот самый здоровяк и еще один парень. Не говоря ни слова, они набросились на меня с кулаками В одно мгновение я оказался на полу. Здоровяк и парень били меня ногами. Мне сильно повезло, что дело происходило в бане и, следовательно, эти "огморозки" были босыми. Но удары и так были достаточно сильными. За все время экзекуции здоровяк не произнес ни слова. Я в свою очередь не собирался спрашивать, за что меня бьют - мне и так было все ясно. Выбрав подходящий момент, я каким-то образом извернулся и ударил здоровяка, но тот в последний момент успел отклониться, и удар пришелся на его напарника. Парень отлетел в сторону и шмякнулся головой о стену.

Здоровяк пронзительно свистнул, и тут же из другого отделения выскочили несколько человек ему на подмогу. В такой ситуации я уже ничего не мог сделать - сопротивляться было бесполезно. Меня продолжали бить еще несколько минут, я старался только прикрывать голову руками. В конце концов я потерял сознание.

На следующее утро я очнулся и сначала не понял, где нахожусь. Я лежал на белоснежной кровати, в комнате, стены которой также были выкрашены в белый цвет. В зарешеченное окно светило нежаркое осеннее солнце. Наконец я понял, что это больничка. Под нее был отведен специальный корпус в следственном изоляторе. Я огляделся по сторонам.

Палата была небольшая. Койки стояли в один ряд - это были не тюремные двухъярусные нары, а обыкновенные кровати с панцирной сеткой. В углу, около окна, видимо, было элитное место - там стояла ухоженная койка с двумя тумбочками. Наверняка она предназначалась для какого-нибудь авторитета. Я и раньше знал о существовании юльничек, в которые часто попадают воры в законе и авторитеты, для того чтобы отдохнуть в более-менее приличных условиях, но никогда не думал, что мне придется побывать здесь самому.

На соседней с моей койке лежал парень, примерно моего возраста, с перевязанной головой. Парень спал, мирно похрапывая во сне. Я пытался приподняться и сесть, но сильная боль в грудной клетке и спине заставила меня принять прежнее положение. Мне не оставалось ничего другого, как только спать.

К обеду пришел человек в военной форме, с наброшенным на плечи халатом вероятно, оперативник.

- Ну, что можешь сказать, - наклонившись ко мне, спросил он, - по факту своего избиения? Ты запомнил, кто тебя бил в бане?

Что я мог ему ответить? По тюремным законам выдавать товарища считалось западло, я об этом прекрасно помнил.

- Меня никто не бил. Поскользнулся, упал...