Сильвия

Он смотрел на нее, стараясь улыбаться и стыдясь своих слез. Она вглядывалась в его дорогое лицо, и ей казалось, что оно вдруг постарело и покрылось густой сетью морщин. Она внезапно поняла, что он действительно очень стар. Он так много работал, часто сидел за счетами поздно ночью, когда она возвращалась с бала, и ей так стыдно бывало в эти минуты за свои развлечения, которые он оплачивал ценою бессонных ночей.

– О папа, папа, я должна бы выйти замуж за богатого человека!

– Дитя мое, – воскликнул он, – я не хочу слышать больше таких слов!

Бедный, бедный майор! Он говорил то, что думал. Это был самый наивный из всех членов семьи. Он был аристократ, а не деловой человек. Он всей душой ненавидел деньги, даже когда тратил их и тешился благами, приобретенными на деньги. Мощный поток нес его, как деревянную щепку, по опасным дорогам жизни.

«В нем ни капли фамильной гордости», – так говорила о нем его покойная мать, в свое время блестящая светская женщина, и она поручала его своей старшей дочери: «Присмотри за ним, Ненни! Он еще, пожалуй, наденет нечищенные сапоги».

И теперь отец и дочь, наговорившись, взглянули друг на друга, и оба одновременно воскликнули:

– А что скажет тетя Ненни?

Сильвия смеялась, но знала, что у нее не хватит отваги заговорить об этом с тетей Ненни, поэтому позвонила епископу и попросила его открыть тете тайну, которую она поверила ему накануне.

Часа через два энергичная тетя Ненни прикатила в своем автомобиле, и тотчас же состоялось торжественное совещание, на котором присутствовали кроме майора и его жены, миссис Чайльтон, миссис Тьюис, мистер Мандевиль Кассельмен, Сильвия и младшая сестра ее, Селеста, которая догадывалась, что произошло что-то необычайное, и настояла на том, чтобы ей позволили присутствовать на семейном совете.

– Ну, – начала тетя Ненни, – что это такое говорил мне Базиль?

Все молчали.

– Мандевиль, – спросила она, – вы слышали эту новость?

– Нет, – ответил дядя Мандевиль.

– Сильвия дала слово Франку Ширли.

– О, Господи! – простонал дядя Мандевиль.

– Сильвия! – воскликнула в ужасе Селеста.

– Это правда? – спросила тетя Ненни тоном, говорившим, что она считает лишним обсуждать это событие, пока о нем не будет заявлено формально и во всеуслышание.

– Да, это правда, – сказала Сильвия.

– Что вы на это скажете? – спросила тогда тетя Ненни и обвела взглядом майора, его жену, потом миссис Тьюис.

Никто ничего не сказал в ответ.

– Я не могу допустить, что вы были в здравом уме, – продолжала ораторша, – или… или это шутка? Что с вами случилось, Сильвия?

– Ненни, – сказал майор, – она не скоро еще выйдет за него.

– Но она будет считать себя его невестой?

– Да, – ответила Сильвия.

– И эта помолвка будет объявлена?

– Да… да… я полагаю… – нетвердым голосом ответил майор.

– Конечно! – добавила Сильвия.

– И когда, позвольте узнать?

– Теперь же.

– И никто из вас не подумал о последствиях? Вы, очевидно, совершенно упустили из виду, что одна из моих дочерей через месяц выходит замуж за Риджли Пейтона. Стало быть, свадьба расстроится?

– Что вы хотите этим сказать, тетя Ненни?

– Да неужели вы так наивны и думаете, что Пейтоны пожелают породниться с семьей, в которую вошел сын преступника?

– Ненни! – возмутился майор.

– Я знаю, – ответила миссис Чайльтон, – Сильвии мои слова неприятны. Но раз она решила выйти за сына преступника, то рано или поздно ей придется учесть это обстоятельство. Придется считаться и с тем, что люди будут говорить о ней, и с тем, как будут смотреть на нас. Вот хотя бы Селеста! Большие у нее виды могут быть на будущее с таким родством! Ее сестра – невеста Франка Ширли!

Сильвия посмотрела на сестру, глаза их встретились. Селеста быстро отвернула побледневшее лицо. Взгляд ее красноречиво выражал ужас.

– Ненни, – решительным тоном возразил майор, – Франк Ширли благородный, честный малый…

– Я ничего не имею против Франка Ширли, – воскликнула миссис Чайльтон. – Я ничего о нем не знаю и, надеюсь, не буду иметь этого удовольствия. Но я знаю историю его семьи и знаю, что ему не место в нашей семье. И он тоже это знает, и, если бы это был человек с совестью, человек, уважающий себя, он не решился бы разбить жизнь Сильвии.

– Тетя Ненни! – вставила Сильвия. – Неужели в таком вопросе, как брак, надо считаться только с мнением света?

– С мнением света! – передразнила ее тетя Ненни. – Ты называешь это мнением света? Потому что ты была всегда любимицей Кассельменов, всегда была окружена роскошью, пользовалась всеми преимуществами, и вдруг от тебя тоже требуют чего-то: не попирать ногами права твоих сестер и кузин. Тебе, конечно, ничего не стоит дать волю слепой страсти и покрыть нас позором, который не смыть в течение веков. Как ты думаешь, что было бы с тобой теперь, если бы все твои предки поступали так, как ты, руководствовались бы только своими капризами? Неужели ты думаешь, что ты была бы первой красавицей в штате, что тебя окружала бы толпа поклонников?