Сильвия и Бруно. Окончание истории

 На следующий день мы с Артуром в назначенный час прибыли в Усадьбу. Гостей пока собралось немного — а всего пригласили восемнадцать человек, — и они беседовали с графом, поэтому у нас была возможность переброситься несколькими фразами с хозяйкой.

 — Кто этот столь учёно выглядящий господин в огромных очках? — спросил её Артур. — Я ведь не встречал его здесь раньше?

 — Нет, это новый наш знакомый, — отвечала леди Мюриел, — немец, если не ошибаюсь. Премилый старичок! В жизни не встречала более учёного человека — за одним исключением, разумеется, — смиренно добавила она, заметив, что Артур распрямился с видом оскорбленного достоинства.

 — А та девица в синем позади него, которая беседует с тем господином, явно иностранцем? Она что, тоже учёная?

 — Вот этого не знаю, — сказала леди Мюриел. — Мне, правда, преподнесли её как замечательную пианистку. Надеюсь, сегодня вечером вы её услышите. Я попросила этого иностранца привести её, поскольку он тоже большой знаток музыки. Французский маркиз, если не ошибаюсь. Чудно поёт!

 — Наука, музыка, пение... Кого только не встретишь на ваших приёмах! — сказал Артур. — Сам себя чувствуешь знаменитостью среди таких звёзд. Люблю музыку, впрочем.

 — Но тех, кого сильнее всего хотелось бы видеть, всё же нет! — сказала леди Мюриел. — Ведь вы не привели с собой тех двух прелестных детишек, — продолжала она, обращаясь ко мне. — Помнишь, этим летом твой друг приводил их к нам как-то на чай? — вновь обратилась она к Артуру. — Вот кого милее нет!

 — Это верно, — подтвердил я.

 — Так почему же вы не привели их с собой? Вы же обещали моему отцу.

 — Мне очень жаль, — сказал я, — это оказалось невозможным... — На сим я, отлично помню, собирался закончить; и с чувством крайнего изумления, которое совершенно не способен выразить словами, я услышал собственные слова: — Но в течение вечера они ещё к нам присоединятся. — Вот что было произнесено моим голосом и вышло, вне всякого сомнения, из моих уст!

 — Как я рада! — воскликнула леди Мюриел. — С удовольствием познакомлю их кое с кем из моих друзей. А когда вы их ждёте?

 Куда было деваться? Единственным честным ответом был бы такой: «Это не я сказал; я этого не говорил, и это неправда!» Но у меня не хватило духу на такое признание. Репутацию сумасшедшего, по моему убеждению, не слишком трудно приобрести, но вот отделаться от неё поразительно нелегко; нет никаких сомнений, что вслед за подобным заявлением немедленно последует справедливое распоряжение: «de lunatico inquirendo» [42].

 Видимо, леди Мюриел решила, что я не услышал вопроса, и обратилась к Артуру с замечанием по совершенно другому поводу, я же получил время, чтобы оправиться от потрясения — или пробудиться от моего секундного «наваждения», смотря по тому, что в тот момент преобладало.

 Когда окружающие предметы снова обрели реальность, Артур говорил:

 — Боюсь, тут уж ничего не поделать — их количество должно быть конечным.

 — Я буду огорчена, если придётся в это поверить, — сказала леди Мюриел. — Но если честно, в наши дни и впрямь не сыщешь по-настоящему новой мелодии. То, что нам преподносят как «последнюю новинку сезона», всегда напоминает мне что-то, что я уже слышала в детстве.

 — Придёт ещё день — если мир просуществует достаточно долго, — сказал Артур, — когда все возможные мелодии окажутся уже сочинёнными, и составлены все возможные каламбуры... — (Леди Мюриел заломила руки на манер трагической актрисы.) — ...и хуже того, все возможные книги написаны! Ведь количество слов конечно.

 — Для авторов большой разницы не будет, — ввязался и я в их диспут. — Вместо того чтобы решить: «Какую книгу мне написать?», автор спросит себя: «Которую книгу мне написать?» Разница в словах, и только [43].

 Леди Мюриел одобрительно мне улыбнулась.

 — Но сумасшедшие и тогда будут писать всё новые книги, ведь правда? Они не смогут вторично написать разумную книгу!

 — Верно, — сказал Артур. — Но и их книги тоже подойдут к концу. Количество сумасшедших книг так же конечно, как и количество сумасшедших людей.

 — А уж их-то из года в год всё больше, — произнёс напыщенный господин, сам на себя возложивший, очевидно, обязанность не давать гостям скучать в этот день.

 — Да, об этом пишут, — отозвался Артур. — И когда девяносто процентов из нас станут сумасшедшими, — (Артур, вероятно, вновь пришёл в дурное расположение духа и склонен был провозглашать нелепицы), — приюты станут выполнять своё прямое предназначение.

 — Это какое? — серьёзно спросил напыщенный господин.

 — Укрывание нормальных! — ответил Артур. — Мы там запрёмся. А сумасшедшие пусть делают всё по-своему, снаружи. Наведут порядок, не сомневайтесь. Дня не пройдёт без того, чтобы не столкнулись поезда, пароходы взорвутся, большинство городов сгорит в пожарах, большинство кораблей потонет...

 — А большинство населения погибнет! — пробормотал напыщенный господин, совершенно сбитый с толку.