Silviya_Paola_Kavallano_Zamorozhennaya_sarancha

Иногда болеть даже приятно: все о тебе заботятся и переживают, вокруг тебя суетятся, и в постель приносят на блюдечке с золотой каемочкой расплавленное, растаявшее до белой лужицы мороженое “Пломбир” за 48 копеек - настоящее лакомство, учитывая что зимой нам мороженое вообще не покупали, да и летом редко – того и гляди опять горло заболит. А еще приходит бабушка и мы играем в карты или в лото, или шьем одежду для кукол, а если бабушка не может прийти, я беру бордовую книжку Чарльза Диккенса – она такая красивая, но скучная - должно быть, умная книжка, надо обязательно прочитать “для общего развития” – и закрываюсь на щеколду в туалете – здесь безопаснее, если воры и умудрятся попасть в квартиру, туалетную щеколду им ни за что не одолеть!. А когда у меня поднимается температура, мне дают огромные белые таблетки-капсулы, похожие на дирижабль или подводную лодку – антибиотики. В жару бабушка кажется мне то гигантом, то карликом, неровности стены под обоями – все эти выпуклости и впадины – сплетаются в таинственный и загадочный рисунок, а еще я люблю разглядывать лицо бабушки, читающей мне книжку “вверх ногами” и представлять, что подбородок – это нос.

Впрочем, болеть не всегда так уж приятно. Однажды меня упекли в инфекционную больницу с подозрением на желтуху. В бокс (читай: одиночную камеру) на седьмом этаже. Чтобы не было контактов с больными детьми до подтверждения диагноза. Диагноз не подтвердился, но я провела там неделю, как загнанный волк в клетке и заработала “синдром грязных рук”: стала мыть с мылом клубнику, запоминала, какой рукой открывала дверь, чтобы потом этой рукой не дай Бог до пищи не дотронуться! В первые дни у меня не было с собой ничего, кроме листка бумаги и ручки, и вот я до посинения играла сама с собой в слова, потом мама принесла мне несколько книжек, но видеть никого мне не разрешали, я общалась с посетителями с высоты 7-го этажа, к тому же они никак не могли дать мне знать о своем присутствии, поэтому я через каждые 20 минут вскакивала с кровати и смотрела, не пришла ли мама. Эти исписанные листочки у меня долго хранились в шкафу, и после них я тоже всегда мыла руки – а как же, ведь они ОТТУДА, может, к ним какая зараза прицепилась). Вот этот исторический документ. Сегодня 18.05.85 г. Воскресенье, а я сижу на кровати в больнице и пишу. Если завртра меня выпишут, я отдам Марине все календари “мое неотменимое решение! Если у меня все-таки окажется не скарлатина (зачеркнуто, и сверху желтуха) (во что я совсем не верю) я летом должна буду прополоть “поле”, величиной с наш участок. Подпись. Имя, отчество, фамилия. Число. Печать.

У меня оказался йерсиниоз. Но свое обещание я так и не выполнила.

Ну вот, вы уже знаете, что возле нашего забора были густые заросли шиповника. Теперь я опишу вам весь сад.

Наш дом всегда был зеленого цвета, не только “зимой и летом”, но всегда, сколько я его помню. По обе стороны от калитки сначала росли березы. Весной папа иногда привозил березовый сок, а летом из веток вязали березовые веники, кажется, они висели в беседке, или на чердаке, или в душе, но я не помню, чтобы кто-нибудь хоть раз использовал их по назначению. Каждое лето выросшие за год ветки обрубались (наверное, это из них потом получались веники) – чтобы деревья не доставали до проводов, так что постепенно березы превратились в два обрубка, служившие опорой сначала для качелей, потом для дикого винограда, а потом эти обрубки вообще выкорчевали – чтобы не отбирали последние соки у истощенной земли. Пространство слева от дорожки постоянное менялось – сначала там росла клубника, потом клубнику выдернули, чтобы воплотить в жизнь мой очередной ландшафтный проект: речка из мха, два мостика и соответственно обустроенные берега. Постепенно речка заросла травой и мостики обветшали...Теперь на этом месте стоит машина.

Справа раньше тоже все было по-другому. Во-первых, вдоль забора росли не яблони, а березы, во-вторых, это была самая заросшая, дикая часть сада (хотя мы никогда не называли дачу садом: официально это был садовый участок, шесть соток, мы же называли его дачей. Тропинка через заросли высоких цветов вперемешку с травой вела к малине. Наверное, заросли были не такими высокими, просто я тогда была маленькая. Именное в этой части сада был мой кусочек земли. Больше всего мне всегда нравились суккуленты (в детстве они назывались проще – мох). Не знаю, сколько видов насчитывала моя коллекция, там были: зеленый мох (позвольте мне использовать терминологию детства), цветший желтыми цветами (кажется, взрослые называли его “очиток”), сизый мох, цветший белыми цветами (его я выменяла у Наташки) и несколько “капусток”(их называли “молодило”) - ими я особенно гордилась, но приобретены они были нечестным путем – во время прогулок с бабушкой в Ботаническом саду...За домом росла картошка (хотя строго говоря, это была правая часть дома).

Как приятно вспоминать эти времена – как будто в них возвращаешься!