Силы Хаоса: Омнибус (ЛП)

Могущественный волшебник вогнал посох чудовищной силы в океан, и тот закипел. Его гнев был столь велик, что лишь искоренение жизни могло его утолить.

«Нет», — донесся голос. — «У него больше ненависти, чем у любого из них. Она глубже и смертоноснее. Она привела бы его к еще более ужасным деяниям, чем те, что свершили они, если бы только у него была власть».

Сс’лл Ш’Карр из отдаленного прошлого Торвендиса, когда он впервые воцарился над ним, сидел на троне из костей, свалив у ног кучи из тысяч тел, пил кровь измученного мира и чувствовал, как ненависть Кровавого Бога пульсирует в его жилах.

Холод был ужасен. Он как будто пронизал все тело Голгофа и заморозил саму душу. Полностью обнажив его, они открыли его разум для изучения. С него сорвали все, что можно: воспоминания, слои личности, даже чародейство Крона, которое позволило ему пережить столь много испытаний.

Осталась лишь одна его часть. То, что билось в его сердце и сохраняло жизнь, когда все вокруг говорило, что он должен умереть.

Его ненависть.

Холод отпустил его. Он снова был самим собой и лежал, хватая ртов воздух, на полу зала, а призрачные фигуры старейшин Изумрудного Меча возвышались вокруг него. Воительница, стоявшая рядом на коленях, убрала холодную руку с его груди.

Ее черные глаза расширились от отвращения.

— Это… отвращение… насилие… предательство… это чистейшая ненависть. Она глубже, чем у любого другого живого существа на Торвендисе. Ты потерял все. Твоя ненависть чиста и рождена из предательства. Аргулеон Век сказал нам, что подобный тебе однажды придет в Зал Старейшин. Прошло так много времени, что мы и не ждали тебя…

— Это он? — спросил мужчина.

— И никто иной.

Вдруг фигуры начали таять и превратились в клубы дыма, который поднялся к потолку и исчез. Голгоф остался один. Если, конечно, призраки вообще здесь были. Дыхание стало хриплым и прерывистым, а от воспоминаний об ужасном холоде и чудовищных деяниях, которые показали ему старейшины, кружилась голова и дрожало тело.

И этот зал действительно был здесь с самого рождения племени Изумрудного Меча? А Голгоф — первый, кто пережил испытание? Он подумал, что, возможно, сможет найти здесь то, что позволит отомстить и начать восстанавливать племя. Это странное чувство в сердце было надеждой, но надеждой ожесточенной, искаженной ненавистью и гневом. Он заставит Ш’Карра истечь кровью. Он завладеет Торвендисом, неважно, чем придется пожертвовать. И тень от тотемов Изумрудного Меча ляжет на весь мир.

Огромный саркофаг затрясся, и его крышка со скрежетом отъехала в сторону. Голгоф поднялся на ноги, вгляделся внутрь и увидел что-то зеленое, сверкающего.

Это был длинный, тонкий клинок с рукоятью на две руки. Он полностью состоял из кристалла живого зеленого цвета, блистающего в молочно-белом освещении.

То самое оружие, которое когда-то держал в руках Аргулеон Век. О нем слагали легенды, которые Голгоф еще ребенком слышал у костров племени, вспоминающего о прошедших днях воинской славы. Это — Изумрудный Меч.

Он был нереален. Его не могло существовать. Изумрудный Меч — легенда, ушедшая вместе с эпохой Аргулеона Века и Последнего. Но он был здесь, прямо перед ним, и в тот миг Голгоф был абсолютно уверен, что это — действительно тот самый меч. Его совращенное и униженное племя было основано, чтобы охранять меч по приказу самого Века. Голгоф был последним в своем племени, и поэтому ему было суждено поднять оружие и свершить возмездие над теми, кто пошел против слов Века и уничтожил племя. Голгоф потянулся вглубь саркофага. Внутри пахло пылью веков, и воздух был так сух, что, казалось, высасывал влагу из кожи. Его рука сомкнулась на холодной кристаллической рукояти меча, и он почувствовал покалывание в пальцах.

Он был легок и настолько идеально сбалансирован, что как будто хотел, чтобы им взмахнули. Голгоф провел переливающимся клинком по воздуху, наблюдая за сверкающим зеленым следом, который он оставлял за собой, как падучая звезда.

Скальная порода под ногами задрожала. Тусклый свет замерцал, как умирающий костер. Внезапно стены зала начали двигаться вовнутрь и снова расходиться, словно живые, и издавать глубокий, хриплый, низкий звук.

Голгоф побежал к выходу и выскочил на мост, где Тарн уже пятился назад, готовый к побегу. Убийца бросил взгляд на меч в руке Голгофа, потом на огромный округлый валун, повернулся и бросился к другой стороне пещеры.

Голгоф оглянулся, прежде чем последовать его примеру.

Каменное сердце Торвендиса начало биться.

Фаэдос сопротивлялся успешнее, чем Врокс. Он был быстр и обучен тысяче различных приемов за те годы, что служил в рядах Несущих Слово. В бесконечных галереях генераторов неоплазмы, где гигантские цилиндрические турбины висели в паутине подвесных мостков, Фаэдос повернул назад и встретился с Аргулеоном Веком лицом к лицу.