Силы Хаоса: Омнибус

Силы культистов, которые, казалось, не получили заблаговременного предупреждения с помощью магии, по данным разведки собирались вместе, хотя Фульбра еще не выяснил где именно и каким вероятно мог быть их план кампании. Мелькарт, впрочем, не считал, что это имеет какое-то значение. Фульбра скоро обрушится на них и сокрушит, даже если они смогут собрать десять тысяч бойцов. Многие из них неразумные и кое-как вооруженные зверолюди; даже вооружение их рекрутов-людей выглядит просто жалким.

Все шло по плану — не по плану Фульбры, но по его плану.

Через несколько недель он, Орлок Мелькарт, станет правителем этого мира: императором мира во всем, кроме титула. Состенуто станет столицей его Империума, который охватывает целый мир, над которым никогда не заходит солнце, и он сможет проехать по городу в триумфальном шествии вместе с Фульброй, торжествуя свое вознесение к абсолютной власти. У него уже был наготове самолет, чтобы сначала лететь на поле боя после того, как будет одержана решающая победа — а потом вернуться в Состенуто вместе с генералом, чтобы запомниться всем жителям Калазендры как признанный герой и великий вождь.

Мелькарт считал, что когда Гульзакандра будет очищена, уцелевшие шабаши колдунов Булзавары, Йевелканы и Зендаморы, изолированные и лишившиеся поддержки, станут легкой добычей для агентов и наемников Баалберита — или, скорее, другого, более благоразумного человека, который к тому времени заменит Баалберита на посту Верховного Инквизитора.

Мелькарт на секунду задумался, не стоит ли полностью ликвидировать звание Верховного Инквизитора — вместе с человеком, который его носит. Возможно, понятие «Верховного Инквизитора» заключает в себе слишком много от Истинного Империума. Возможно, оно требует — и, увы, получает — слишком много уважения. Конечно, культистов надо разыскивать и уничтожать. Они слишком гнусны и нечисты, чтобы позволить им жить, и их магия представляет угрозу для Мирового Империума — Империума Мелькарта — но Инквизиция Баалберита слишком старательно хранит память об Истинном Империуме и его методы. Возможно, пора заменить всю организацию на нечто, более подходящее к местным условиям. Тогда для Орлока Мелькарта будет открыт путь к тому, чтобы не только быть императором фактически, но и называться им.

От претензии на этот титул Мелькарта до сих пор останавливал не тот факт, что Гульзакандра еще не завоевана, но скорее то, что это было бы страшным оскорблением для внутреннего круга инквизиторов Баалберита, их агентов и союзников. Учитывая то, как обычно работали инквизиторы, Мелькарт не был уверен, насколько широк этот круг — хотя был вполне уверен, что его члены, несомненно, сочтут использование им этого титула узурпацией и богохульством, если он не уладит этот вопрос исключительно тонко. Даже Баалберит был готов стерпеть тот факт, что аборигенам рекомендовалось называть политические учреждения и вооруженные силы, находившиеся в распоряжении Мелькарта, «Империумом», но это лишь потому, что инквизитор все еще рассматривал мировой Империум как всего лишь скромный инструмент, представляющий несравненно больший Империум: Империум, владеющий звездами. Однако тот Империум был — по мнению Орлока Мелькарта — всего лишь отдаленным воспоминанием, имеющим весьма слабое отношение к миру, который он знал.

Баалберит всегда настаивал на том, чтобы этот мир называли Сигматус, но Мелькарт предпочитал думать о нем как о просто мире — или, что было еще более приятно, о его мире. 4/5 поверхности планеты уже были в его власти, и завоевание Гульзакандры добавит большую часть остального. После этого останутся лишь острова, покрытые непроходимыми джунглями, льдом или вулканическим пеплом, не стоящие того, чтобы их завоевывать, хотя некоторые острова в южных морях и были обитаемы. Аборигены где угодно были рады хоть как-то заработать на жизнь.

Посмотрев на запад, Мелькарт разглядел вдалеке силуэт одного из космических кораблей, которые доставили его предков на Сигматус. Четыре корабля остались на поверхности планеты, когда звезды снова начали кружиться — или, как говорил Баалберит, когда варп-штормы Ока Ужаса достигли внешних границ системы, чтобы снова поглотить ее. Четыре корабля были оставлены у четырех ворот города, чтобы напоминать каждому, кто проходил в ворота, о гордом наследии их правителей. Они были грозными символами той страшной силы, что существовала за пределами этого мира, в необъятных просторах вселенной — но Орлок Мелькарт был убежденным реалистом, знающим, что символы — это всего лишь символы, а миром должна управлять реальная власть, с непосредственностью, очевидной каждому, кто хотя бы помыслит о сопротивлении ей. Когда Инквизиция будет реформирована, преобразована в более управляемое учреждение, придет время разобрать корпуса кораблей, использовав в дело их ценный металл. Будет достаточно легко превратить символы в металлолом, а после этого память об Истинном Империуме продолжит исчезать, пока окончательно не превратится в миф.