Силы Хаоса: Омнибус

— Истинный Империум придет сюда, не так ли? — сказала Гицилла. — Это ты — или Нимиан — имел в виду, когда сказал, что приведешь корабли? А что будет с Гульзакандрой, не имеет для тебя никакого значения. Ты здесь не для того, чтобы спасти нас, да?

— Кого ты называешь «мы», — сказало огромное существо, искоса глядя на нее огромным глазом, который сейчас казался еще более хищным, чем на дороге, — лишь масса мертвецов, и еще больший сонм, что скоро станут мертвецами. Сейчас есть только я и то, что мне знакомо.

Гицилле нелегко было принять смысл этих слов, но ее горе было меньшим, чем она ожидала. Просто еще одна скорбная мысль, мелькнувшая на грани сознания.

— Дафан уже мертв? — спросила она.

На этот раз демон ответил сразу же.

— Ужели ждешь ты, что я буду думать об этих пустяках? Еще есть время, но оно уж истекает.

Гицилла заметила, что демон шел так быстро, что на горизонте уже было видно что-то иное, далеко за лоскутным одеялом фиолетовых, розовых и золотистых равнин, раскинувшихся за лесом. Это нечто было не менее ярким, чем лес или равнина, но куда более хрупким.

Это были развевавшиеся на ветру знамена армии Гавалона, с нетерпением ждавшей битвы с врагом.

Гицилла, протянув правую руку, коснулась огромного уха демона, так мягко, насколько позволяла ей ее тревога.

— Ты не боишься? — спросила она. — Тебя не ужасает мысль о смерти после столь недолгого существования?

Она ожидала отрицательного ответа, хотя и несколько неискреннего, и не знала, как ей принять это отрицание, пока не услышала настоящий ответ.

— Сейчас я неподвержен страху, — сказал Сатораэль, — как и ты. Но когда час придет — ведь избрана ты, чтоб объединить твои виденья мудрости с моими — то он придет для нас обоих. Тогда воистину познаем мы значенье страха, ужаса и смерти. А до тех пор мы можем лишь гадать. Но разве не прекрасно понимать, что скоро мы познаем это все — и очень скоро?

Глава 21

Дафан, проснувшись, был ошеломлен, увидев, что палатку, в которой он спал, убирают прямо вокруг него.

— Что случилось? — спросил он. Но люди, убиравшие колья и брезент, были слишком заняты и не обратили на него внимания. Он подобрал свое ружье и вышел наружу, на яркое утреннее солнце, чтобы узнать, что происходит. И увидел, что вся армия готовится выступать в поход. Гавалона он не нашел, но поблизости оказался Абдалкури, навьючивавший своего разноцветного рогатого коня. Сейчас, когда Дафан был в некотором роде допущен во внутренний круг свиты Гавалона, Абдалкури испытывал к нему некое уважение.

— Что случилось? — снова спросил Дафан.

— Изменение планов, — ответил раб-колдун. — Армия Фульбры остановила свое наступление. Мы не знаем почему. Возможно, он решил дать своим солдатам отдых, но может быть и так, что он ждет чего-то.

— Подкреплений? — предположил Дафан.

— Ему придется ждать их несколько месяцев, если только его подкрепления не умеют летать, — сухо ответил Абдалкури. — Возможно, он ожидает, пока его разведчики выяснят расположение нашей армии.

— Поэтому мы собираемся атаковать?

— Это одна причина. А учитывая, что мы уже знаем, где находится его армия, Гавалон, вероятно, решил использовать эту возможность для внезапного нападения.

Дафан вспомнил, что Гавалон говорил ему в грузовике. Возможно, колдун получил какие-то новые указания от бога, которому служил, указания о том, какова должна быть его роль в развертывающейся драме. С другой стороны, возможно, Гавалон просто пребывал в замешательстве. Возможно, он сомневался, что у него осталось еще время ждать, хотя Фульбра, очевидно, располагал временем. Возможно, Фульбра остановился потому, что узнал о существовании демона, и решил разработать какой-то план для противодействия ему.

Дафан вдруг подумал, что в любом случае планы Гавалона пошли прахом с тех пор, как он потерял Нимиана. Колдун в отчаянии, и, вероятно, сейчас его положение ничуть не лучше.

— Сядешь на коня? — спросил Абдалкури. — На этот раз прокатиться на грузовике не получится.

Дафан был удивлен вопросом. Он и не ожидал, что ему позволят ехать в бой на грузовике, но он и не ожидал, что ему вообще позволят на чем-то ехать.

— Лошадь, на которой я ездил, убили тогда у фермы, — напомнил он рабу-колдуну.

— Лошадь Малдайака сейчас ему не понадобится, — ответил Абдалкури. — Его понесут в бой на носилках, если он вообще сможет принять участие в бою. Она вон там. Не волнуйся — она чувствует прикосновение демона так же, как и я, и будет служить тебе столь же хорошо, как и прежнему хозяину.

«Прикосновение демона!», подумал Дафан. «Так вот что я теперь? Некто, кого коснулся демон, отделив тем самым от всех остальных, кроме посвященных культа, в тайны которого я никогда не буду допущен?»