Силы Хаоса: Омнибус

В центре шатра стоял трон вождя. Он был сделан из изрытой, потемневшей от времени кости — легенды гласили, что это были кости небесного кита, которого когда-то повергли предки племени. На троне восседала массивная лохматая фигура, сверкая во мраке темно-красными глазами.

— Слабокровный вождь Грик, — медленно проговорил Голгоф. — Я, Голгоф, пришел, чтобы возглавить Изумрудный Меч. Слишком долго Меч тупился. Я снова наточу его. Подчинись, и твое имя сохранится, хотя ты и погибнешь. Воспротивишься — и я сделаю так, что о тебе не останется даже воспоминания.

Фигура улыбнулась, сверкнув в темноте яркими белыми зубами в невероятно широком рту.

— Ты слишком долго прожил вдали от моего города, безродный щенок. Ты ничего не можешь понять.

Голос был мрачный и густой, как патока.

Грик встал. Он был на две головы с лихвой выше, чем Голгоф.

— То, что ты называешь слабостью — сила. Я мог бы дюжину раз завоевать племена, но растратил бы жизни своих сородичей из-за какой-то мелкой вражды. Горы Канис могли бы стать моими, и я бы заплатил за никому не нужное горное королевство кровью своих людей. Люди Меча — это не безмозглые варвары, которые воюют, чтобы придать своей жизни смысл. Я увидел иной путь. Когда мои покровители увидят, что я достоин, я стану богом, а Меч будет моим храмом. Ты и представить не можешь мои планы. Ты не можешь вообразить, что я знаю.

Грик был Затронутым. Не стоило удивляться — у тех, кого изменили ветра магии, разум зачастую был так же изуродован, как тело, а Грик был явно безумен. Но Голгоф ожидал старого, ожиревшего или слабого человека, возможно, хорошо натренированного, но не способного противостоять его мощи. То, что он был Затронутым, вносило элемент случайности — у Грика могло быть сколько угодно скрытых сил и деформаций тела. К тому же вождь был на своей территории.

Грик подошел ближе. Он сбросил с плеч толстые меха, и Голгоф увидел, что перед ним стоит огромное мускулистое существо. Лицо было плоское, как будто вдавленное, прямые черные волосы липли к лицу от жира и пота. С его ртом что-то было не так — уголков у него не было, он изгибался и уходил вниз по обеим сторонам горла, исчезая под многослойной одеждой из шкур и кожи. На лице Грика горели светящиеся ямы глаз, без зрачков, без радужки, без век.

Голгоф взвесил в руке топор, на лезвии которого постепенно таяли серебряные иглы чародея. Он знал, что едва не утратил контроль в схватке у повозок. Теперь над ним смеялось это ненавистное существо, эта пародия на человека, которая хвасталась, что использует Изумрудный Меч как орудие для достижения собственных целей. Он старался сохранить ледяное сердце, не дать ему растаять. Ему надо было удержать свою мощь под контролем, хотя всю жизнь он выпускал гнев на волю, чтобы преодолеть все препятствия.

В руке Грик сжимал глефу с длинным древком и толстым рубящим клинком, который был стар и зазубрен от тысяч убийств.

— Я покажу тебе слабость, Голгоф. Ты поймешь, что такое слабость, когда упадешь на колени, моля о смерти.

Глефа рассекла воздух в руках Грика, который неуклюже подбирался все ближе. Голгоф напрягся, чувствуя, как лед внутри него тает. Быть может, именно гнев вел его вперед? Быть может, лишь ненависть могла победить?

Грик рявкнул и обрушил глефу на пол, прорубив меха и вогнав клинок в землю. Голгоф взмахнул топором, целясь в торс вождя, но тот оказался неожиданно быстр и метнулся назад так, что он даже не разглядел движение. Тупой конец глефы врезался в грудь Голгофа. Он покачнулся, отступил назад и почувствовал, как тяжелый клинок, рухнув сверху, вгрызся в обожженное плечо. Острие глефы прорезало стену из шкур, внутрь хлынул свет. При свете дня кожа Грика оказалась бледной и землистой. Вождь взревел, когда Голгоф откатился от него.

От рева рот Грика полностью раскрылся. Он простирался от верхней губы до нижней части груди — огромная, мокрая, красная пасть, усеянная неровными зубами, с пульсирующим в глубине поблескивающим куском темной плоти. Голгоф с трудом поднялся, и Грик ринулся на него. Громадная пасть с мокрым треском захлопнулась в одной ладони от его лица.

Голгоф мощно размахнулся, и топор укусил Грика в руку, лишь разгневав чудовищного воина еще больше. Грик ударил, и Голгофу пришлось отскочить назад, чтобы его не выпотрошило. Он отбил еще один удар вождя и ощутил его звериную силу.

Грик был животным. Монстром. Невероятно сильный и столь же быстрый и смертоносный, сколь искаженный. В драке, в которую скатывалось их состязание, Грик победил бы лишь за счет силы и кровожадности. Этого не должно случиться. Шансы на то, что Голгоф хотя бы переживет путешествие через горы, были крайне малы, но он добрался сюда, в шатер вождя, и встал перед своим врагом. Сейчас он не потерпит неудачу.

Контроль — это главное. Грик — зверь, он не владеет контролем. Голгоф может стать чем-то большим. И именно так Голгоф его убьет.