Силы Хаоса: Омнибус

Две минуты до полуночи 999. M41

Началу предшествовал конец.

Я говорю, а перо тихо скребет по пергаменту, исправно записывая каждое мое слово. Мягкие звуки письма практически приветливы. Как же странно, что мой писец пользуется чернилами, пером и пергаментом.

Мне неизвестно его подлинное имя, неизвестно даже, есть ли оно у него еще. Я несколько раз спрашивал об этом, однако ответом был лишь скрип пера. Возможно, у него есть только серийный код. Подобное не редкость.

— Я буду звать тебя Тотом, — обращаюсь я к нему. Он никак не отвечает на учтивость. Я рассказываю, что так звали древнего и прославленного просперского писца. Он не отвечает. Представьте, как я разочарован.

Не знаю, как он выглядит. Мои заботливые и милосердные хозяева ослепили меня, приковали к каменной стене и предложили исповедаться в своих грехах. Мне не хочется называть их пленителями, поскольку я появился среди них без оружия и сдался без сопротивления. Термин «хозяева» представляется более справедливым.

В первую ночь они лишили меня первого и шестого чувств, оставив меня слепым и бессильным во мраке.

Итак, мне неизвестно, как выглядит мой писец, однако я могу предположить. Это сервитор, который не ведает сомнений, как и миллионы прочих. Я слышу биение его сердца. Оно бесстрастно, словно размеренное тиканье метростандарта музыканта. Когда он двигается, киборгизированные суставы стрекочут и пощелкивают, воздух размеренно выходит из вялого рта. Ни разу не слышал, чтобы он моргнул. Скорее всего, его глаза заменены аугметикой.

Чтобы начать подобное повествование, требуется честность, и только эти слова кажутся истинными. Началу предшествовал конец. Так погибли Сыны Хоруса. Так вознесся Черный Легион.

История Черного Легиона начинается со штурма Града Песнопений. Именно там все изменилось, именно там сыны нескольких Легионов отбросили былые цвета и впервые отправились на битву в черном. И все же для этой истории нужен контекст. Давайте начнем с Войн Легионов и поисков Абаддона.

Со временем записи о той эре в анналах имперской истории пострадали, как это обязательно бывает со всеми воспоминаниями, а подробности исказились, сделав летопись смехотворной. Это была эпоха относительного покоя и процветания. Пламя Ереси улеглось пеплом, и империя человечества неоспоримо властвовала над галактикой.

Те немногие уцелевшие архивы, зафиксировавшие хоть какие-то детали того «золотого века» теперь обращаются к нему почтительным шепотом, пока хронометры тикают, приближаясь к полуночи этого последнего, темного тысячелетия.

Если можете, представьте себе эти владения. Единая и непобедимая империя, раскинувшаяся среди звезд — враги уничтожены, предатели вычищены. Любой, кто возвышает голос против поклонения «божественному» Императору, несет наивысшее наказание, расплачиваясь жизнью за грех богохульства. Все породы ксеносов в имперском пространстве выслеживаются и вырезаются с беспощадной безнаказанностью. Человечество обладает той мощью, которой ему недостает теперь. Подлинный упадок межзвездного царства Императора еще не начался.

И все же осталась опухоль. Империум не уничтожил своих врагов. Не до конца. Он просто забыл о них. Забыл о нас.

Впервые за долгую историю человечества мир был построен на горделивом невежестве, которое следует за горчайшей победой. Уже спустя считанные поколения после того, как галактика пылала, Ересь и последовавшее за ней Очищение уходили в легенды.

Верховные Лорды Терры — те видные деятели, кто правил от имени павшего Императора — думали, будто нас больше нет. Думали, что мы сокрушены или убиты в позорном изгнании. Между собой они сеяли истории о том, что мы извергнуты в загробный мир и вечно терзаемся в Великом Оке. В конце концов, какой смертный может выжить в величайшем варп-шторме, когда-либо прорывавшемся в реальность? Губительный вихрь в центре Галактики обеспечил удобный способ казни — бездну, куда новое царство могло сбрасывать изменников.

В те первые дни крепость, которой предстояло стать военным миром Кадия, представляла собой ленивый забытый аванпост из холодного камня. Она не нуждалась в громадном боевом флоте для патрулирования своих владений в пустоте, а население было избавлено от своей нынешней участи: губернаторы-милитанты скармливают людей мясорубкам Имперской Гвардии, которые поглощают детей и выплевывают наружу солдат, обреченных на смерть.

В ту забытую эпоху Кадии не было нужно ничего из этого, ведь ей почти ничего не угрожало. Империум был силен, потому что его враги больше не поднимали клинков для свержения ложного Императора.

У нас были иные войны. Мы сражались друг с другом. Это были Войны Легионов. Они бушевали по всему Оку с яростью, которая делала Ересь просто смешной.

Мы забывали Империум в той же мере, что Империум забывал нас, хотя со временем наши битвы начали выплескиваться в реальное пространство. Нашей вражде было тесно в самой преисподней.