Силы Хаоса: Омнибус

Когда он говорил вслух, а не прибегал к привычно-легкой беззвучной речи, все произносимое им звучало низко и нараспев, с примесью неприятного бульканья. Таким голосом было очень легко убедительно угрожать, хотя Ашур-Кай был не из тех, кому требовалось говорить, чтобы произвести угрожающее впечатление. Также он, как ни воображай, не был мягким. Он стремился к эффективности и ценил изящество. Это имело для него значение. Большое значение.

На центральном возвышении мостика у него был трон, который он занимал нечасто, предпочитая в одиночестве стоять на высоком подвесном балконе над постами экипажа, отсекая живые звуки и запахи всех тех, кто находился внизу. Также ему не было дела до картины, предоставляемой оккулусом. У него было две обязанности: добираться и видеть, а зрение требовало немалых усилий. Так что он стоял там, над своими братьями и нашими общими рабами, пристально глядя через открытые порталы окон в неприкрытую пустоту Пространства Ока.

Его трон — размещенный перед моим командирским постом и расположенный лишь чуть-чуть ниже — щетинился бесчисленными соединительными каналами и психически-чувствительными системами, которые позволяли ему удаленно связывать свой разум с машинным духом корабля. Подобный интерфейс было проще использовать, нежели альтернативный вариант, однако Ашур-Кай считал его нечувствительным и медленным. Это просто не соответствовало чистоте подлинно единого мышления. Явно легче просто потянуться и соприкоснуться разумом с Анамнезис, обмениваясь мыслями с ее физическими составляющими посредством телепатической связи и позволяя ей видеть его шестым чувством. Такая связь с «Тлалоком» позволяла гармоничность действий и реакций, с которой не мог бы сравниться ни один из рожденных в Империуме навигаторов, встроенных в свои троны.

Это не значило, что было легко. Как-то он сказал мне, что сомневается, будто кто-либо из людей смог бы достичь необходимой глубины концентрации, и я беспрекословно поверил ему. Если от своих психических обязанностей он уставал через несколько дней, то у немодифицированного человека вообще не было бы шансов. Он излучал силу в виде белой ауры, которая никогда не грела. Было похоже, будто купаешься в воспоминании о солнечном свете.

Заговорив, он не смотрел на меня. Я ощутил краткое прикосновение, когда его чувства мимоходом прошлись по моим: психический эквивалент контакта взглядов. В миг связи я почувствовал, как на меня отражается собственная аура. У него она представляла свет без солнца, моя же сущность оставляла характерное ощущение, будто ножи движутся по шелку.

— Ты мог бы, по крайней мере, поблагодарить меня за то, что я покормил ее, — сказал он, не поворачиваясь.

Я приблизился и встал рядом с ним, опершись на перила верхней палубы. Активные доспехи сопровождали каждое наше движение гулом.

— Благодарю тебя, — с готовностью произнес я.

— Я берег тех рабов для себя. Чтобы наблюдать за узорами, которыми разлетелась их кровь. Улавливать их последние вздохи и слышать в этих финальных судорогах желания их душ. Забирать из глаз стекловидные тела, дабы увидеть тайны в непролитых слезах.

— Ты ведешь себя невыносимо драматично, — сказал я.

— А ты исключительно плохой провидец, Сехандур.

— Ты так постоянно говоришь.

— Я так и считаю. Ты ослеплен сентиментальностью и не думаешь о мелочах. Впрочем, все, что приглушает ее крики — стоящая жертва. От этого создания у меня болит голова.

Я наблюдал, как перед нами на оккулусе проплывает мертвый корабль, и отмечал разрозненность нескольких других боевых звездолетов, каждый из которых сторонился прочих. Возле каждого корабля по обзорному экрану струились просперские руны, фиксирующие результаты первоначального сканирования ауспиком.

Слишком мало кораблей. Чрезвычайно мало.

— Что-то не так, — предположил Ашур-Кай.

— Количество кораблей приводит в уныние. Возможно, прочие еще в пути.

— Нет, не с флотом. Что-то не так с пряжей судьбы. Сколько раз за последние месяцы мне снился этот шторм? Помяни мои слова, мы движемся навстречу опасности.

Мало что раздражает меня до зуда в зубах так, как прорицание. Какая еще наука или волшба столь бесполезна и неточна? Какое еще искусство столь сильно полагается на суждения задним числом?

Взгляд красных глаз Ашур-Кая наконец-то опустился на меня.

— Ты готов?

Я кивнул и промолчал. Он проследил за моим взглядом в направлении оккулуса. На видеодисплее были рассыпаны названия пришвартованных кораблей, осторожно державшихся на расстоянии от собратьев: «Зловещее око», «Челюсти белой гончей», «Королевское копье».

Небольшой флот окружал колоссальный остов лишенного энергии линейного крейсера. Корабль был давно мертв, сто лет назад его сразили пушки людей и клинки демонов. Когда-то он странствовал среди звезд, следуя за амбициями полубога, и с яростной гордостью носил имя «Его избранный сын». Теперь же он переворачивался, дрейфуя в сердце бури: разверстые раны и искореженный штормом металл. Как и несколько раз прежде, ему предстояло послужить нам нейтральной территорией.