Силы неисчислимые

— Трудно будет, Климент Ефремович, пройти с обозом по открытой местности, — ответил я. — К тому же намечаемый маршрут нам уже известен. Вот здесь, показываю на карте район Понорницы, Черниговской области, — забазировалась наша разведывательная группа с радиостанцией. А здесь, в Холмических лесах, действуют отряды соединения под командованием секретаря обкома партии товарища Федорова. Вокруг города Лоева, — показываю на точку, где мы планируем форсировать Днепр, — действуют партизанские отряды Гомельской области. С ними установлена связь нашей второй разведывательной группы. В Житомирской области наши разведчики связались с одним немецким офицером, который работает на партизан. Кроме того, на нашем пути к Житомирщине находится словацкая дивизия. Мы располагаем сведениями, что в ней имеется крупное антифашистское подполье. Я заверяю, что в этом маршруте мы уверены и, несомненно, перешагнем через Днепр успешно.

Ворошилов еще раз внимательно осмотрел все эти районы и спросил:

— Зачем вы решили форсировать три реки? Смотрите, какие вы создаете себе препятствия: Десна, Днепр, а затем еще Припять. Не лучше ли вам пройти по Дымерскому мосту?

Признаться, мне стало сразу не по себе. Вдруг, думаю, возьмут и утвердят этот Дымерский мост, тогда нам наверняка несдобровать: Киев рядом! Мы не успеем даже подойти к этому мосту, как из Киева навстречу на машинах выбросят полки и дивизии. Там нас могла ожидать только верная неудача…

Я начал отстаивать намеченный маршрут.

— У нас есть опыт форсирования рек. Мы избираем город Лоев, чтобы запутать противника. Он и не подумает, что мы решимся форсировать такую широкую реку именно перед этим городом. Враг будет считать, что вообще через реку мы не пойдем, так как будем делать вид, будто двигаемся на Гомель. А с переходом за Днепр мы окончательно введем противника в заблуждение, так как он вынужден будет подумать, что мы не для того форсировали эту полноводную реку, чтобы через пятьдесят километров одолевать еще и Припять.

Меня прерывает Сталин:

— Есть предложение определить ось маршрута с правом отклонения на тридцать километров вправо и влево.

Некоторое время я с нетерпением ожидал ответа Ворошилова, как нашего партизанского командующего. Но Ворошилов продолжал рассматривать карту и как бы между прочим спросил:

— Где вы думаете забазироваться?

— Вот здесь, — показываю на озеро Корма.

— Зачем? — переспросил Ворошилов. — Я хорошо знаю эту местность. Вам нужна база, где вы могли бы иметь аэродром. Учтите, что без аэродрома поднять народ на борьбу вам будет труднее.

Я с радостью воспринял замечание, так как понимал, что за этими словами предусматривается помощь оружием, боеприпасами, медикаментами с Большой земли. Начинаю тут же прикидывать, где в северной Житомирщине можно будет соорудить аэродром.

Тут Сталин обращается к Ворошилову:

— Гризодубовой передано мое распоряжение?

— Да, — ответил Ворошилов, — но она отказывается.

— Как понимать?

Сталин подошел к телефону и попросил соединить его с Гризодубовой. Мы услыхали следующее:

— Сталин говорит. Вам передали мой приказ?

После этого наступило молчание, и только изредка Сталин бросал: «Да-да…»

Повесив трубку, он возвратился к столу и сказал Ворошилову.

— Она права. Просит прикрепить к ней другой полк, который она ознакомит с проходами на Хельсинки, куда они теперь летают. А после этого она согласна полностью переключиться на полеты к партизанам.

Ворошилов снова склонился над картой.

— Смотрите сюда, — обращает он мое внимание на деревню Волавск, что на границе Украины с Белоруссией. — Вот здесь на колхозном поле уже два года как посеян клевер. Поле выровнено хорошо, это настоящая наша резервная посадочная площадка. И вообще здесь подходящее место для базы: кругом болота, бездорожье и есть хороший лес, далеко от опорных пунктов противника.

Признаюсь, я был немало удивлен: откуда, думаю, он знает, что в таком глухом селе колхоз два года тому назад посеял клевер. А Ворошилов продолжает с полным знанием местности рассказывать о дорогах, о местах, где техника не может пройти.

— Пусть вас не смущает эта дорога. Она хоть и профилированная, но на ней не построено ни одного настоящего моста, а вот если уничтожить эти два мостика, то тогда вообще по ней не проедешь даже на подводе.

Потом Ворошилов начал рассказывать про Олевский, Лугинский, Белокоровичский, Новоград-Волынский районы. Он называл глухие деревни, называл фамилии стариков, хорошо знающих местность. Я не переставал удивляться его памяти. Немного позже он заметил, что охотился в этих местах более десяти лет подряд.

— Советую вам, — с улыбкой сказал Ворошилов, — запастись ружьями, там очень много дичи.

После этого шутливого замечания Ворошилов снова вернулся к вопросу о нашем рейде.

— Имейте в виду, что во время рейда ни в коем случае нельзя ввязываться в бои.

Я не соглашаюсь с ним. Без боев нам все равно не обойтись.