Силы неисчислимые

Северный ветер все упорнее пронизывал нас, минуты ожидания казались вечностью. Наверное, именно в такие минуты люди седеют раньше времени… Но вот наконец вернулись партизаны, пригнав к нам два баркаса. Однако Печалина с ними не было. Новый поток взволнованных предположений: мы недостаточно хорошо знали этого человека. Но и заниматься предположениями не позволяло время. Терешин усаживает своих партизан на два баркаса, и они тихо отплывают от берега.

Снова мучительные минуты ожидания. Вернулись баркасы за остальными бойцами Терешина. Рейсы повторялись с регулярной очередностью, а ни «языка», ни разведчика нашего все нет.

Минуты складывались в часы, томительные, нудные. Только перед самым рассветом от Терешина с докладом явился Печалин. О, каким дорогим стал в тот миг для меня этот тихий парень! А он пришел доложить о своей замечательной удаче. Оказалось, на том берегу ему удалось захватить двух полицейских, и они сообщили ему ночной пароль по лоевскому гарнизону. Эти же полицейские повели роту Терешина к казармам. Спящий гарнизон был по тревоге поднят с постелей, и Терешин выстроил более двухсот солдат и полицаев на казарменном дворе босыми и в нательном белье.

Отдаю команду начинать общую переправу. В это время ковпаковцы с того берега уже пригнали паром. Наши саперы заканчивали строительство второго парома. Развернулась переправа обоих соединений — нашего и ковпаковского. Она осуществлялась на двадцати баркасах и двух паромах. И все-таки, чтобы перебросить через Днепр людей, артиллерию и обозы, понадобилось более двух суток.

7 ноября — в день радостного праздника Великого Октября — над Лоевом взвился красный флаг. Состоялся торжественный митинг.

8 ноября немецкое командование бросило на Лоев войска. Они сразу же напоролись на серию засад, хорошо организованных 8-м батальоном Ревы на расстоянии десяти километров от города. Шестьдесят семь пулеметов, сто пятьдесят автоматов, более пятидесяти ротных минометов, сотни винтовок одновременно обрушили на врага свой смертоносный огонь. К Лоеву удалось прорваться обходным маневром двум танкам и девяти бронемашинам. Отряды Ковпака и нашего соединения остановили их возле самого города.

В боях за Лоев только отрядами нашего соединения было захвачено пятнадцать пулеметов, до двухсот винтовок, сожжено десять грузовых автомашин, убито шестьдесят четыре фашистских солдата, подбито и уничтожено пять бронемашин.

К вечеру 8 ноября на трофейной бронированной машине в Лоев приехал Павел Рева и в честь успешной переправы подарил нам эту машину. Машина была захвачена партизаном Степаном Лесиным, и с тех пор он стал ее неизменным водителем.

Над освобожденным городом неслись гордые звуки боевых маршей и песен, а в нашем штабе составлялись списки для награждения особо отличившихся при переправе через Днепр.

На этом я кончаю рассказ о нашем пути к Днепру. О дальнейших делах нашего соединения, о судьбах его людей читатель может узнать из моей книги «У друзей одни дороги». Боев еще было много. Соединение наше росло и крепло, наносило все более сокрушительные удары оккупантам. В глубоком вражеском тылу сражались и побеждали тысячи и тысячи партизан. Это сражался народ. Непобедимый и бессмертный народ, силы которого неисчислимы, ибо они рождены великой любовью к Родине, неугасимой мечтой о счастье, светлом коммунистическом завтра.

Берясь за перо, я хотел прежде всего воздать должное всем моим товарищам труженикам войны, их подвигу, их героизму, рассказать о тех, кого не сломила смертельная опасность, о коммунистах, цементировавших ряды партизан и укреплявших у них веру в нашу победу над ненавистным врагом. Я хотел поделиться с читателями своими мыслями о том, что в труднейшие годы военных испытаний мы воочию убедились в огромной притягательной силе идей ленинизма.

Фашистская пропаганда обрушивала на население временно оккупированных областей сотни тысяч тонн лживых листовок, газет, обращалась с угрозами и всякого рода посулами. Тщетно! Советские люди остались патриотами своей социалистической Родины.

После войны битые немецкие стратеги пытались объяснить всенародный характер партизанского движения тем, что якобы гестаповцы перестарались, беспощадные репрессии вызвали обратную реакцию: заставили советских людей — в страхе за свою жизнь — взяться за оружие.

Таким толкованием сути партизанского движения эти горе-историки пытаются обмануть мировое общественное мнение.

На самом деле все иначе.

Да, советские люди не хотели сидеть и ждать милости фашистов в виде концентрационных лагерей и виселиц. Спасаясь от верной смерти, они действительно пытались уйти туда, где сражалась Красная Армия, или искали партизан. Но еще задолго до того, как мир узнал о крематориях Освенцима и расстрелах в Бабьем Яру, по дорогам Украины и в лесах Прибалтики, под Ленинградом и на Кавказе шли наши люди, как тогда говорили, в партизаны, шли по велению сердца с одной мыслью: скорее сразиться с коварным врагом, чтобы отстоять свою родную Советскую власть.