Симаргл и Купальница

Взвар мой сердце очищает, истинные чувства показывает. Теперь пока с огнём своим не совладаете, так пылать и будете.

— А как же совладать-то с ним? — испугалась Купальница.

Подруженьки захмыкали, закхекали, так выразительно закатывая глаза, что Купальница способ поняла, заалелась смущённо.

— Не выйдет, девоньки, — грустно прошептала девушка, утирая невольные слёзы. — Он на меня даже смотреть не хочет. Сбежал от постылой, чтобы глаза я ему не мозолилааааа…

Купальница сорвалась в громкий рёв. Девки, что пожалостливей, подхватили её плач, потом, глядя на них, заголосили и остальные, и вскоре на поляне ничего не слышно стало за девичьими воплями да причитаниями.

— А ну угомонилось, бабье царство, — крикнула Услада, плеснув на самых голосистых остатками воды из ведра. — Да быть такого не может, чтобы перед нашей красой да умом хоть кто-то устоял! Купальница, живы не будем, а сотворим так, что в ночь на Таусень (осеннее равноденствие) он к тебе придёт. Сам придёт. Вот тогда-то вы с ним пламень ваш и укротите. Верно я молвлю, девоньки?

Девки согласно загудели.

Девичьи уроки

Если бы кто-нибудь молвил когда-нибудь Купальнице, что будет она изучать уроки страсти, чтобы молодца к себе залучить, красавица бы только рассмеялась. Для чего ей стараться, за ней, признанной красавицей, молодцы и так табуном ходят, отваживать только успевай. А вот поди ж ты, пришлось норов укротить да за ученье браться. Ох, и мудрёное же это дело оказалось, молодца укротить!

— Ты, самое главное, не спорь с ним, — поучала Купальницу Маренька.

— Совсем? — удивилась девушка. — Что, рабой безъязыкой стать?

— Слово оно крепче стали, — Услада тряхнула роскошной косой. — Мужи ратятся оружьем, а мы словом. Им и боль утишишь, и рану нанесёшь. А то и убить можно.

Опытный вой никогда не станет мечом верным позапросто так махать, вот и ты слова береги. Говори реже, да так, чтобы каждое слово в его сердце дорогу сыскало.

Купальнице кивнула.

— Чего киваешь, — Услада упёрла руки в бока. — Зови его!

— Кого? — опешила девушка.

— Молодца, которого залучить хочешь.

Купальница от смущения укрыла лицо рукавом. И ведь даже если скажешь, что никакого молодца не надо залучать, не поверят. Видели, как пламя страсти палит. А если попробовать? Вреда ведь не будет… Купальница прикрыла глаза, и моментально Симаргл предстал перед ней. Кажется, руку протяни коснёшься горячего мужского тела.

— А теперь зови его, — прошептала Услада. — Крепко зови, чтобы откликнулся.

Купальница попробовала окликнуть молодца, но ничего не происходило. Не отзывался на зов Симаргл, не слышал слов девичьих.

— Пока звать не научишься, дальше вразумлять не будем, — покачала головой Маренька.

Девки, огорчённо вздыхая и покачивая головами, разошлись. Купальница прикусила губу, прогоняя непрошеные слёзы. А вот не сдамся! Буду звать до тех пор, пока не отзовётся! И пусть он упрям, я ещё упрямей! По моей воле будет, пусть и на ночь, а по моей воле.

День шёл за днём, а Купальница всё пыталась дозваться до Симаргла. И вот как-то ночью, уже засыпая, девушка привычно представила воина рядом и всем сердцем потянулась к нему, кликнула: «Симаргл, любый мой!» И увидела его у костра на поляне, глазами с ним встретилась, сердцами соприкоснулась. «Откликнулся», — подумала девушка, проваливаясь в сон.

* * *

Симаргл уже ложился, как вдруг прилетел к нему откуда-то издалёка: «Симаргл, любый мой!» Воин вздрогнул всем телом, вскочил на ноги, пристально стал вглядываться в ночную темноту вспыхнувшими огнём глазами.

— Ты чего? — озадачился Буран, нашаривая рукой верный клинок. — Али помстилось чего?

— Купальница меня позвала, — растерянно прошептал Симаргл. — Да ясно так, словно рядом стояла.

— Лярвы-безумицы шалят, не иначе, — буркнул Буран, не спеша опускать меч. — Ложиська лучше спать, утро вечера мудренее.

Симаргл тяжело вздохнул, но спорить с другом не стал. Может, и правда, Лярвы шалят?

Только и во сне видел Симаргл Купальницу, шёл с ней по лугам светлым, держал за руку нежную, целовал в уста сахарные.

* * *

— Откликнулся, девоньки, — счастливая Купальница, чуть только солнцеликий Ра взошёл на небесный свод, прибежала к подруженькам. — Дальше-то что делать?

— А дальше, милая, — хитро улыбнулась Услада, — самое интересное начинается.

Что сказано, то и сделано. Стали девоньки учить Купальницу, как молодца взглядом заворожить, как словами его завлечь, как душу взбаламутить, как тело распалить. Всё, что знали сами, подруге поведали, ничего не утаили.

— Ты, главное, каждую ночь его зови, — поучала подругу Услада. — Чтобы каждый вздох свой он о тебе помнил, ни единого мгновения без тебя прожить не мог.

— Да разве можно так, девоньки? — ужасалась Купальница. — Живого человека рабом делать, сокола вольного в клетку сажать!

— Вот дурёха, — Маренька насмешливо помотала головой. — А как же иначе? Чай, сама видишь, не слепая, сколько красавиц разных вокруг! Не привяжешь молодца к себе как следует, так враз к другой переметнётся! Парням веры нет.

— И пусть переметнётся, — Купальница ножкой притопнула. — Не хочу я его воли лишать!