Симбионт

— Всё в порядке, доктор, — ответил Перк, — это я попросил немного отложить этот момент.

— Вижу, вам уже лучше. Это очень хорошо.

— Что со мной было?

— А вот на этот вопрос я не могу вам ответить, — доктор подошёл к медицинскому монитору, показывавшему состояние Перка, и посмотрел на изображение на дисплее, — по слухам, создана целая научно-техническая комиссия по разбору этого дела. Они чуть ли не каждую минуту справляются о вашем состоянии.

— Вы уже сказали им, что я пришёл в себя?

— Нет. Но я сделаю это через минуту. Я скажу им, что вам как минимум до вечера будет нужен покой, так что они не будут чрезмерно вам надоедать.

— А что с базой? — Перк посмотрел на жену.

— Закрыта. Пока на месяц. Мы все в отпуске, — ответила Эмма.

— Ничего себе.

В первый момент Стоун удивился, но потом понял, что это вполне закономерно — события, произошедшие в глубине лабораторий, очень сложны и очень неоднозначны.

— А мне можно встать?

— Не вижу никаких причин запрещать, — ответил врач, — но делайте всё осторожно. Учитывая странный характер вашей травмы.

— То есть? — спросил Перк, подняв брови.

Он попытался осмотреть себя, но не увидел ничего странного.

— В этом-то и странность, — врач повернулся к нему, — у вас нет никаких травм вообще. Ни внешних, ни внутренних. Но состояние ваше было критическим, когда вас сюда доставили.

— Вот как? — удивился Перк, — а где меня нашли?

— Мне никто об этом не говорил, — пожал плечами доктор, — мне вообще мало что говорили. Лишь дали указание привести вас в форму.

— А сколько времени я уже здесь?

— Три дня, — доктор отошёл от монитора и ещё раз взглянул на Перка, — и, как я и ожидал, вы пришли в норму. А теперь я вас покину. Скажу, что вечером вы сможете увидеться с представителем комиссии.

С этими словами он вышел.

— Что за комиссия-то? — спросил Перк у Эммы.

— Особая. Они расследуют всё, что произошло в лаборатории.

— А ты ничего об этом не знаешь?

Она покачала головой.

— Когда вы ушли, мы начали подниматься. А потом я увидела тебя только, когда тебя уже несли на носилках.

— На мне точно не было ран?

— Нет.

Перк ещё раз себя осмотрел, желая убедиться.

— Ты расскажешь мне, что там произошло? — спросила Эмма.

— Я, — Перк попытался в точности воссоздать события, происходившие с того момента, как Хайес уменьшил питание сферы биомассой, но у него не получилось, — я не помню. Помню, что было темно и ещё твой голос, а остальное.

В его памяти вдруг всплыла переливающаяся сфера и светящиеся линии, исходившие от неё, но кроме неё он ничего не мог вспомнить.

В этот же день с разрешения врача Перк поднялся с больничной койки. Чувствовал он себя превосходно, и если бы человеку, не видевшему его состояние в тот момент, когда его доставили в палату, сказали бы, что он был очень плох, он бы не поверил. После долгих уговоров Эмма ушла домой — тем более, что на связь вышел представитель комиссии и сообщил, что они зайдут вечером, и разговор, который будет происходить, должен вестись без посторонних.

Врач обещал завтра же выписать Перка, если его состояние не изменится, и это вызвало у координатора и его жены радость. На этом они и расстались в тот день.

Человек, вошедший в палату первым, показался Перку знакомым. Он не сразу узнал в нём советника Ливина, но память быстро воскресила его образ. С ним был Хайес, и это говорило о том, что конфликт, возникший тогда, улажен.

— Как вы себя чувствуете, Стоун? — спросил старик после короткого приветствия.

— Отлично. Жаль, меня не захотели сегодня отпустить домой.

— Мы сталкиваемся с такой ситуацией впервые, и не знаем, какие подводные камни в ней могут быть, — сказал Ливин.

— Я, признаться, не очень помню, что было, и не очень понимаю.

— Со слов доктора Хайеса, подтверждённых доктором Крафтером, мы восстановили события до того момента, как подача биоплазмы упала на двадцать процентов, или, если считать от первоначального уровня, то на сто. Дальше Крафтер уже не может связно описать происходившее, хотя доктор Хайес уверяет, что в тот момент чувствовал себя нормально. А что помнишь ты?

— Я точно не могу сказать, до какого уровня упала подача, когда начались странности. Но доктор Крафтер точно был не в себе. Он сидел около стены и что-то говорил. Я не помню, что.

Ливин посмотрел на Хайеса. Слова Перка подтверждали показания, данные стариком.

— Хорошо. Но что происходило дальше?

— Я помню, — Перк остановился, — что хотел что-то сделать, но почему-то не мог. А дальше всё померкло.

— И больше ничего? — спросил Ливин, снова переглянувшись с Хайесом.

— Всё очень мутно. Сфера. Кажется, она была там, но не такая, какой я её помню.

— Там, это где? — ухватился за слово Хайес.

Перк немного напугался. Он и вправду сказал так, как будто бы всё происходило в другом месте. Он не мог сказать, почему он употребил это слово.

— Я не знаю. Я не могу сказать, — он бессильно покачал головой.

— Ладно, — Ливин поднялся со стула, расположенного рядом с кроватью, в которой лежал Перк, и подошёл к окну, — давай зайдём с другого конца. Ты не возражаешь, если мы покажем тебе несколько снимков? Там будешь ты и лаборатория. Не боишься?

— Нет.