Симбионты

– И знаете, – сказал Кузнецов, – меньше всего мне нужны проблемы. На местном уровне я их решаю – любые. Но микротехнологии это уже сфера государственных интересов. Государство всегда будет рядом, всегда будет пытаться руками пощупать, что мы там у себя делаем… Да ради бога! Просто с государством я не хочу иметь проблем даже случайно. Вот еще и поэтому я зову вас.

Семенов думал.

Кузнецов улыбался.

Эпилог

Смотри на мир широко раскрытыми глазами.

Проговаривай свои проблемы вслух, будет легче.

Не стесняйся просить у близких помощи. Иногда достаточно всего лишь попросить.

Проснувшись утром, подумай: как замечательно, сегодня я столько всего успею!

Когда дети полезут на крышу с ведром краски, чтобы написать там «Свободу узникам эппла и майкрософта!» – не мешай советами. Они знают, что делают.

Тебе мешали все, кому не лень, а ты – следующее поколение, ты уже мешать не станешь. Ты не будешь обращаться с другими так, как обращались с тобой. Потому что самое плохое, это когда из поколения в поколение закрепляется и передается дальше негативный сценарий.

А теперь припомни расписание на сегодня – и вперед!..

Леха «зашел на стену». Нормально. Организм работает на десять баллов. Кажется, он адаптировался. Может бегать в полную силу. Говорите, пауэр трейсинг – спорт отщепенцев? Хорош был бы Леха тогда на громоотводе, на высоте четвертого-пятого этажа, если бы вовремя не записал себя в отщепенцы и не научился владеть своим телом. И в слэмбол они с Принцем на следующей неделе всех уделают.

– Салют нанороботам!

– Привет ботаническому техникуму!

– Леха, выручай, открой дверь, мы ключ потеряли!

– Да иди ты…

– Гы-гы-гы!!!

Леха изящно перемахнул через забор, еще немного пробежал и сбавил темп. Последние дни мая, город расцвел, по нему теперь приятно не только бегать, но и просто ходить. Красиво у нас. И спокойно. Москва совсем не такая. Вся бурлит. Ее кипение чувствуется даже в тихих дворах центра и окраинных лесопарках.

Он теперь часто бывал в столице. У них установился такой порядок: то отец приезжает на выходные, то они с мамой отправляются к нему на пару дней. Пусть сын привыкает к Москве полегоньку, ему там учиться, а дальше сам решит. Отец выглядел довольным, у него была «полная голова микробов», и, кажется, впервые в жизни маму это не бесило. Мама заметно изменилась, стала поспокойнее, не мешала бегать, зато донимала Леху рассказами, как у них на стройке кто-то с кем-то поругался. Корпуса «микромашки» – так в городе обозвали «НПО Микромаш» – только начали возводить, мама со своего невеликого секретарского места видела строительство как на ладони и знала все про всех. Дежурная тема для пересудов: каким суровым и непреклонным руководителем оказался Кузнецов, и какая же душка Семенов, прямо не поймешь, кто из них в Школе КГБ учился…

Но, главное, маме нравилась Даша.

Когда Принц однажды спросил, а как Леха намерен разобраться с чокнутой семейкой, тот ответил: натравлю на них маму, ей все равно, кого потчевать таблетками! А потом задумался. Маму стоило принять во внимание, она могла капитально отравить жизнь, если что не по ней. Но оказалось все легко: Дашу мама всегда считала девочкой серьезной (не то, что эта оторва Кузнецова!), умненькой, не склонной перечить старшим и вообще почти ангелом. А что семья немного странная – нам с ними не жить. А если папаша будет недоволен, пусть только вякнет, у меня муж врач, он знает, что с такими делают… К счастью, до вмешательства мужа-врача не дошло, понадобились медики иной специальности. Иоанн Нанокреститель ранней весной «обострился», перекрестил костылем батюшку и закатил такую проповедь, что насилу его скрутили. Теперь он жил в психушке и прописался там, кажется, накрепко. Община семью не бросила, наоборот, устыдившись своей прежней слепоты, удвоила внимание.

Добрые люди припомнили, откуда Иоанн Нанокреститель взялся такой, и сделали выводы. По городу пошел слух, что он жертва нанороботов, и на нем ставил опыты лично Михалборисыч. По иронии судьбы, эти двое умудрились не только поработать на одной фирме, но и побывать в одном сумасшедшем доме. Правда Михалборисыча оттуда давно увезли: он теперь гостевал в институте имени Сербского. Да и все равно он никого не узнавал…

Леха забежал домой, умылся, быстро перекусил, сунулся в свою комнату, подхватил на плечо рюкзак… И остановился. И загрустил. С самого утра Леха старался ни о чем не думать, не впечатляться – а тут прихватило. Модель «пятерки» стояла, как раньше, у компьютера. Милый вертолетик, ты останешься у меня один, подумал Леха. Ну, хотя бы ты. Будет, что вспомнить. А потом, много позже, когда у меня будут дети, я расскажу им историю опытной партии пятой серии – всю от начала до конца. И пускай решают сами, кто был прав, кто виноват. Главное, они будут знать.

Дети имеют на это право.

– Я пошел! – крикнул он.

– Не развалите дом, – отозвался из гостиной отец. – А то знаем мы вас!

– Мы уже сто раз могли это сделать, – фыркнул Леха.

– К Нанотеху вы тоже два месяца присматривались…