Симбиоз

Наркоманы вряд ли смогут похвастаться таким же здоровьем, зато в моральном плане нашего брата сложно чем-либо удивить. Ради дозы мы готовы предавать, унижаться, резать глотки. Но ведь Тоня другая, она из богатеньких. Тех, кто с презрением и брезгливостью когда-то смотрел в нашу сторону.

Выходит, что нет никакого различия? Насрать на прослойку общества, на правила и рамки приличия, на воспитание – все мы, по сути, дикие звери. Хотя нет, зверь никогда не станет убивать себе подобного просто так, ради развлечения.

Почему мы такие? Разве Бог мог создать это? Если так и было, наверняка он тот ещё извращенец…

– Бля-а-а-а, – застонала Лена под столом.

Я поднялся с земли и на четвереньках подполз к ней.

– Ты как? Извини, я психанул.

– Где эта гнида? – проигнорировала меня та. – Убью тварь. Сука, голова болит, просто пиздец.

– Срать он ушёл, – ответил я, поняв, о ком спрашивала Лена. – Посмотришь Тоню? Кажется, я её нечаянно убил.

– Да живая она, – отмахнулась девушка. – Я и отсюда это прекрасно вижу. Скоро очнётся. А на хуя ты вообще с ней так?

– Она Коляна захуячила, – пожал я плечами. – Мы сидели, разговаривали, ты уснула. А эта ебанутая вышла из вагончика и молча ему нож в шею воткнула.

– Пиздец, – усмехнулась Лена. – А не объяснила, зачем?

– Не успела, – покачал я головой. – Я уже психанул, а тут ты мне ещё по яйцам всекла.

– Уж куда дотянулась, – слабо улыбнулась девушка. – Пиздец ночка выдалась.

– Это точно, – ухмыльнулся я. – Может, спать пойдём?

– Да я теперь хуй усну, – передёрнула плечами та. – Весь ебальник болит.

– Ща Мутный просрётся, замешает по дозе.

– Как нехуй делать! – прилетел его голос из темноты, а следом появился и сам хозяин. – Только вагончик нужно сменить, в том теперь сквозняков больно дохуя.

– Давай Тоню вначале перенесём, – предложил я и зашёл со стороны ног.

Вместе мы быстро перекочевали в вагончик к бригадиру. Размерами он конечно поменьше, но хоть внутри тепло. Постоянное отопление делало своё, даже воздух здесь казался намного суше. В отличие от вахтовки рабочих, которая долгое время остывала и даже при раскалённой печке там оставалась промозглая атмосфера.

Пока Мутный раскладывал приборы на столе, мы перенесли в дом бригадира несколько матрасов, а заодно и одеяла с подушками. Всё это добро расстелили прямо на полу, так как лежак тут имелся всего один. Второй колотить лень, к тому же жить здесь оставаться мы не собирались – преследовали совсем другие цели.

* * *

Утро принесло с собой туман. Он будто густой кисель висел в воздухе, казалось, что его свободно можно черпать ложкой. Сквозь его пелену ещё более отчётливо просматривались пролетающие туда-сюда элементы распада.

Буржуйка в углу давно остыла, даже угли полностью прогорели. В вагончике было ещё тепло, но по полу уже пробирался утренний холодок.

На улицу меня выгнал мочевой пузырь, и пока я сливал его за углом вахтовки, весь продрог. Забежав внутрь, я сразу взялся за печь, пытаясь согреться остатками её тепла. Стук зубов слегка успокоился, и я принялся разводить огонь.

Пригоршня бересты, пару лучин, поверх несколько тонких веток и лишь когда огонь подхватил их, полетели основные чурки дров. Трёх поленьев будет достаточно, иначе здесь станет как в парной.

Только после этого я вновь шмыгнул под одеяло и прижался к тёплому телу Лены. Она пробормотала что-то невнятное, но не проснулась, а вот ко мне сон возвращаться никак не хотел.

Дрова в печи занялись, весело потрескивая и распространяя тепло. Несмотря на произошедшее вчера, на душе вдруг стало спокойно. Мысли текли неспешно, да и конкретного в них ничего не было. Так, немного обо всём.

Вскоре мимо нас прошмыгал Мутный, посматривая под ноги одним глазом. Хлопнула дверь, а через секунду раздалось журчание и громкий стон, обозначающий, видимо, наслаждение. Кореш вернулся быстро и точно так же, как и я несколько минут назад, распростёр ладони над печью.

– Ебать там дубак, – даже не пытаясь говорить тише, заявил он. – Такими темпами скоро мороз ебанёт. Чё там у нас, октябрь сейчас, ноябрь?

– Конец августа, – ответил я и сел на полу, выпустив из объятий Лену.

– Пиздец, – прокомментировал наркоман. – Это что тогда в феврале будет?

– Холодно, – односложно ответил я. – Нужно до бункера госсрезерва добраться.

– Мы на месте почти, – отозвался наркоман. – Сопля говорил, что за штабелями тропа, а следом просека должна идти, по ней пару километров на запад, там что-то типа старой трансформаторной будки из красного кирпича. Это и есть вход. Жрать охота, толкни там свою, пусть что-нибудь замутит.

– Там плов со вчера остался, – кивнул я в сторону улицы. – Котелок на треноге висит, можно на печи разогреть.

– Сгоняй, а? Там дубак пиздец, в падлу на улицу вылезать, – окончательно обнаглел наркоман.

– Ты чё охуеваешь-то?! – строго посмотрел я на товарища. – Тебе въебать, может, для ускорения?

– Вот оно, истинное лицо дружбы, – вздохнул тот, но за котелком всё же вышел.