Симеизская сказка

Поставив в разговоре жирную точку, Мама интенсивно задвигала гребнем, мурлыча под нос мелодию из репертуара «Битлз». Дверь со скрипом растворилась, и на пороге возник счастливый Папа с мокрым от слёз лицом. Присмотревшись, Любава поняла, что это были не слёзы, а капельки воды, попавшие в глаза с мокрых прядей, прилипших ко лбу. Замерев от восторга, Папа не спускал с поющей Мамы восхищённых глаз. «Ты похожа на Русалку Джона Уотерхауса», – произнёс он наконец. Но Мама предпочитала поэзии искусства прозу жизни. «Ты где пропадал всю ночь?» – поинтересовалась она отнюдь не русалочьим тоном. «Уже давно утро», – Папа продолжал светиться счастьем. «По моим сведениям, оно ещё не наступило», – нахмурилась Мама, убирая волосы в ночную чалму. «Ты жестоко ошибаешься, – упорно спорил Папа, не выходя из блаженного состояния. – Как специалист по Франции, ты должна знать, что у французов утро наступает сразу после полуночи». «Допустим, – слегка растерялась Мама. – Тогда скажи: почему ты мокрый с самого утра?» «Потому что мы изо всех сил готовим в Алуште Нептуналий, и я тружусь в поте лица», – таинственно произнёс Папа. «А что это такое?» – в ожидании ответа Любава затаила дыхание. «Это Праздник Нептуна», – тоном конспиратора пояснил Папа. «И кто же эти „мы“?» – с привычным сарказмом в голосе спросила Мама. «Это я с новыми друзьями, – миролюбиво ответил Папа. – Тайное станет явным во время Праздника. Так мне сказали друзья».

Мама пристально посмотрела на Папу, потом перевела взгляд на Любаву: «Хотя, по мнению французов и Папы, сейчас три часа утра, однако это не помешает нам устроиться на ночлег. Любаве необходимо выспаться как следует, чтобы поехать во дворец со свежей головой». «А в котором часу мне следует туда ехать?» – преодолевая зевок, спросила Любава. «Когда хочешь, только не поздно. Если Марина сказала, что будет тебя ждать, значит, ты застанешь её на месте», – туманно ответила Мама.

«Тайное станет явным во время Праздника», – пробормотала Любава – и погрузилась в благотворный сон.

Учитывая, что девочка заснула под утро, выспалась она ближе к полудню. Алупка, где расположен Воронцовский дворец, находится рядом с Симеизом, так что Любава прибыла на место встречи как раз не поздно. Зелёные волосы Марины переливали изумрудом около кассы дворца. Когтистые пальцы утопали в роскошной гриве, украшавшей очаровательную лошадку, очень похожую на пони. «Это галльская порода», – предварила нимфа немой Любавин вопрос, поправляя красную шапочку на голове лошадки. «Она что – из Галлии?» – проявила интерес Любава. «Нет, это мерроу из Ирландии, – небрежно пояснила зеленовласка. – Мне её навязал предок. Он сказал, что при знакомстве с тобой я допустила много огрехов и нуждаюсь в мудром руководстве». «В чьём руководстве?» – уточнила Любава. «В руководстве мерроу, конечно, – с досадой в голосе ответила нимфа. – Я правильно говорю?» – обратилась она к галльской лошадке. Та кивнула головой и отчётливо выговорила: «И-го-го». «А кто такой предок?» – решилась Любава на следующий вопрос. Нимфа в упор взглянула на девочку. «Предок у нас у всех один – бог морей и потоков Нептун, – произнесла она после длительной паузы. – Разве Мама ничего тебе не рассказывала? Он прибыл специально для встречи с ней. В её честь он устраивает торжественный приём». «Нет, ничего… – оцепенела Любава, – … почти ничего».