Симеон

— Симеон, так не бывает ни русского кофе, ни сахара. То и другое растёт лишь в жарких странах, — гордо поставила меня на место Екатерина, а её статс-секретарь даже покачал утвердительно головй.

— Думаю я, государыня, выйдя в отставку заняться тем и другим. То, из чего можно делать русский кофе, ныне растёт повсюду в качестве сорняка.

— Думай, что говоришь, когда с императрицей беседуешь!

— Ваше императорское величество, я не знаю откуда во мне такие знания, но сочту за честь попробовать преодолеть невозможное. Рассчитываю уже до конца года намолоть именно русского кофе и предоставить образец на пробу.

Реакция Екатерины удивила не только меня, но и секретаря. Конечно, ей нужно под каким-нибудь предлогом впендюрить мне крупную сумму, чтобы мог жить достойно. Noblesse oblige, как говорят излишне заумные люди, и ни центом меньше. Если бы не потеря памяти, то отправили бы меня, как в реальной Истории, на стажировку в Англии и погиб бы я в шторме возле Антильских островов в 1794 году. А тута другой пердимонокль получается, во флот уже не вернёшь пока память не восстановится.

— Симеон, коли представишь мне кофе, выросший у нас в России и докажешь это, то одарю тебя деньгами за сей подвиг! Пятьдесят тысяч рублей, не менее.

— Благодарю, государыня, докажу на деле. А вот с русским сахаром придётся подождать лет пять. Зато впоследствии его можно будет производить у нас и даже поставлять на экспорт. Всё практичнее, чем на заморский тростниковый тратиться постоянно.

Статс-секретарь, который не в теме по вопросу моего происхождения, отвесил челюсть и никак не мог её вернуть на место. Тайна сия известна лишь нескольким людям в мире и они боятся трепануться где-нибудь на стороне. Ибо без языка можно остаться, что грустно и обидно до конца жизни каждому.

— С сахаром я подожду. Не спрашиваю откуда ты это знаешь, так как наверное оно с памятью ушло. Теперь о твоём будущем…

Оказывается молва сама за меня легенду придумала, да похлеще реальной. Получается, что я спас не просто капитана, который погиб всё-таки в конце боя. Спецы посчитали за меня, что я обеспечил жизнь командира корабля до тех пор пока не подошли корабли Чичагова. А значит благодаря мне и достигнута виктория в битве под Выборгом. Херня полная, но императрице и престолонаследнику такая версия щекочет самолюбие. Мне же пофиг, доказывать иное не собираюсь.

Итоговое итого свелось к целому набору плюшек. Я теперь в чине капитан-лейтенанта, правда в оставке, награждён орденом Святого Георгия почему-то. Одного кабинет-секретаря оторвали от заведования имперскими театрами и назначили мне в опекуны-наставники, чтобы заботился об ущербном разумом. Ему даже жалованье подняли ради этого, а заодно добавили ещё и на расходы. Буду пока проживать у него в особняке на полном довольствии.

Вознаградили немалой суммой в 5 тысяч рублей и одарили поместьем с двумя сотнями душ, недалеко от Петербурга. Рояли эти реальны, так как я не чужой императрице, а вообще-то её родной внук, Да, рождён вне брака, ибо Павел тогда ещё не был женат. Считается, что я не знаю «чьих буду», поэтому всё экивоками да выкрутасами.

Понимаю, что Александру Васильевичу Храповицкому, которому меня сосватали, явно поручено регулярно доклдывать о моих действиях и возможных интригах. Пусть исполняет свой долг, я не в претензии. Всё-таки человек опытный, да ещё одно время исполнял тайные поручения Екатерины Второй. Наверняка нечто вроде русского Джеймса Бонда этих времён. Кроме того, он, как выяснилось, интересуется всяким новым, но тщательно проверяет и лишь потом поддерживает.

Мой слуга, Степан, чувак тридцати пяти лет, будет получать повышенное жалованье денщика, что его вполне устраивает. А вот с охраной мои родственнички никак не могут определиться. При дворе не поймут почему столь странная благодать организована за счёт казны.

Впрочем и этот вопрос разрешился после беседы с его высочеством Павлом Петровичем. Он тоже захотел побеседовать со своим отпрыском, якобы из любопытства наедине потетатетствовать. Вот в беседе и выявилось, что я восторгаюсь его системой подготовки солдат. И хотел бы с парой десятков провести двухлетний эксперимент по усилению их возможностей.

Павел заинтересовался, особенно когда я поделился идеей найти в Англии (через их купцов) экземпляр ружья Фергюссона, которое там не нашло массового применения. ТТД ружбайки настолько поразили «зачарованного» принца, живущего в мире своих иллюзий, что он предложил и денег, солдат для дополнительной подготовки. Сошлись на двух десятках из драгунского полка, потому что пеших медленноходов мне не нужно.

А уж когда я поведал о том, что хочу за свой счёт заняться разработкой русского варианта дикарского майсурского оружия, тут же был одарён десятью тысячами рубликов. Всё-таки усилить кронштадтскую оборону — дело чести любого русского дворянина, даже если он немец вдруг.

— Симеон, я поддержу твои начинания. Обращайся, когда возникнут столь интересные и полезные для государства идеи.