Симфонии

7. Слишком ярки были грезы: это был сон, подымавшийся над Россией, как милое безумие.

8. Это были шутки Вечности с баловником и любимцем своим.

9. Каменная маска над террасой хохотала и в хохоте онемела.

10. За рекой раздавались крики тоскующих чибисов.

1. Этот сон сжег действительность. Она рассеялась черным пеплом.

2. «Пусть, пусть это только грезы, — думал пророк, — но пусть хоть раз мир поиграет в эти сны, замечтается в фантазиях.

3. Что тогда помешает реальности этих грез?»

4. Так он думал, а уже сердце его замирало от сладкой печали, а уже ему в очи смотрели иные очи, синие… А уже тополя ныли густым басом под напором пролетающей Вечности.

5. Это неслись сны наяву ревущим потоком, и старики тополя, воздымая костлявые руки свои, ликовали и кричали нараспев: «Се же-нии-ии-иих гряя-дет в поо-луу-у-уу-ноо-щии».

1. За окнами был рев и крик; ругались, и визжали, и молились неизвестные голоса.

2. Он видел Москву, а над Москвой громады туч с льдистыми верхами, а на туче жена, облеченная в солнце, держала в объятиях своих священного младенца.

3. А у ног ее распластался сам верховный пророк и глашатай Вечности.

4. Бриллианты сверкали на митре и на кресте, а золотая бородка утопала в куполе туч.

5. Из-под тучи, как молния, лезвие Божьего меча разило негодников.

6. А вдали Антихрист бежал обратно на север Франции.

7. Сквозь общий крик старики тополя, как державные архиереи, воздымая костлявые руки свои, ликовали и кричали нараспев: «Чее-ее-ртооо-оо-оог Твоой вии-ждуу, Спааа-аа-се мой».

1. И опять, как всегда, два синих, печальных глаза, обрамленных рыжеватыми волосами, глядели на аскета.

2. Была улыбка и печаль. Был вопрос: «Неужели это правда?..»

3. С любопытством стояли у окна и смотрели на бурю.

4. Бил град. Летели обломленные ветви. Где-то в доме треснуло стекло.

5. То тут, то там высовывалось на мгновенье окровавленное лезвие меча, и зычный, архидиаконский голос возглашал: «Прррроклятие!»

6. То еще не был Разящий, а лезвие меча среди туч.

1. Вечером шипел самовар. Безмолвно сидели вокруг стола.

2. Безмолвно зияла ночь, прильнув к окнам, и смотрела на сидящих.

3. Старинные часы плавными взмахами отбивали время.

4. Сестра разливала чай. Золотобородый аскет помешивал ложечкой в стакане.

5. Варя теребила кончик косы. Павел Мусатов взял в руки гитару.

6. Вдруг сутулый учитель заговорил тявкающим голосом; разинув рот, выпускал заряд за зарядом.

7. Его расплюснутый нос задорно сверкал на противника, а щеки Вари вспыхнули ярким румянцем.

8. Но ревнивый учитель не смотрел на Варю. Смотрел Павел Мусатов, натягивая новые струны на старую гитару.

9. Потом он кашлянул, вздохнул и покачал головой.

10. Но этого не заметил его брат.

1. Самовар шипел.

2. Кто-то прильнул к окнам, зияя впадинами глаз.

3. Но там никого не было.

1. Учитель кричал: «Это безумие!» Варя блестела негодованием на учителя.

2. Павел Мусатов толстым пальцем пробовал струну.

3. Взоры аскета сверкнули грозой, потому что он припомнил долгие годы изучения наук и философии.

4. Он отрезал своим деревянным голосом: «Если я и безумен, то это только потому, что прошел все ступени здравости!»

5. Встал и, зевая, подошел к окну.

6. Вдруг Павел Мусатов забренчал на гитаре персидский марш.

1. Принесли почту. Золотобородый аскет прочитал письмо. Он сказал брату: «Завтра я еду в Москву».

2. Толстый Павел стоял за спиной Вари. Он сказал брату: «И хоррошее дело».

3. Он глазами указывал на поникшую племянницу.

4. Варя быстро вышла из комнаты.

5. Бледные губы учителя кривились, хотя он равнодушно закуривал папиросу.

6. Но аскет, погруженный в мысли, ничего не заметил.

7. Он вышел в сад.

1. Тянулась ночь. Звенели бутылки. Павел Мусатов спаивал учителя.

2. Голова учителя лежала на столе. Он кричал: «Любовь к ближним!»

3. Весело грохотал багровеющий Павел. Его лицо лоснилось и потело.

4. Одной рукой он ударял по столу; другой поднимал над головою осколок рюмки.

5. На скатерти были винные пятна. Над ними кружились мухи.

6. Гитара с оборванными струнами валялась на полу.

1. В соседней комнате было темно. Здесь была Варя.

2. Из ее глаз катились слезы. Она кусала маленький платочек.

3. Она уронила платочек на спинку кресла, а сама вышла в сад.

4. И платочек белел на спинке кресла, как будто это было чье-то лицо, зловещее и мертвенно-бледное.

5. Но здесь никого не было.

1. Всю ночь гулял аскет в саду, объятый мраком.

2. Жаркая грудь его вздымалась от вечных сказок.

3. Ему писали, что семейство грядущего зверя найдено и что зверь еще не вышел из пеленок.

4. Это был пока хорошенький мальчик, голубоглазый, обитающий на севере Франции.

5. И аскет кричал в ночных аллеях: «Вот мы воздвигнем на зверя жену, облеченную в солнце, как священную, снежно-серебряную хоругвь!»

6. Ночной сторож бил в железную доску.

1. Над тоскующими деревами летело время ревущим потоком.

2. Разорванные облака уходили на туманный запад.

3. Словно кто-то, нечистый, бежал обратно на север Франции.

4. И стоял аскет на коленях, в грязи, с поднятыми к небу руками.

5. Он кричал в исступлении: «Тат твам аси!»[66] — и бил себя в грудь…

6. Светало.