Симфония-333

Они проснулись у Дана в квартире в одной постели. Абсолютно голые, еще пьяные и ничего не помнящие. Как добрались? Что делали? Был ли секс, не было секса? Оба лежали с закрытыми глазами. Каждый боялся пошевелиться и выдать, что уже проснулся. Каждый тщетно пытался восстановить в памяти хоть что-то из вчерашнего, чтобы сориентироваться, как себя вести сегодня.

Наконец Олеся решилась и, приоткрыв глаза, осмотрелась. Дан лежал к ней спиной на боку. Очень осторожно она приподнялась и посмотрела на пол. Слава богу, вся одежда валялась тут недалеко. Вытянув из этой кучи самое необходимое, Олеся легонько, словно бабочка, упорхнула в ванную. Там, одевшись, она нашла огромное полотенце и, вернувшись к кровати, очень осторожно, буквально еле дыша, укрыла им Дана. После этого, почувствовав неимоверное облегчение, вернулась в ванную и, снова скинув с себя одежду, включила воду. Пока упругие струи массировали ее тело, приводя в порядок ее душу, Олеся приводила в порядок свои мысли, которые не хотели согласовываться с тем, что происходило в ее сердце. Ощущения внизу живота, точнее отсутствие там каких-либо ощущений, склоняли ее к тому, что все-таки секса не было. Это немного облегчало угрызения совести. Но, как бы там ни было, она проснулась в чужой квартире, совершенно голая рядом с малознакомым парнем! Такого с ней никогда в жизни еще не бывало. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Чем мог привлечь ее этот парень, которого она очень хорошо знала раньше, но ничего к нему тогда не испытывала. Как говорится, ровно дышала. Почему же она вчера позволила себе расслабиться и потерять контроль?

Он стал другим. Да, он действительно стал другим. Что-то появилось у него в глазах такое, чего раньше не было. И еще, ей немного чисто по-бабьи было его жалко. Он явно очень сильно переживал из-за этой Влады. Наверное, Олесе просто хотелось вчера немного его утешить. Помочь развеяться, отвлечься на что-то другое. А потом они не заметили, как перебрали лишку и потеряли контроль. Такая версия развития событий более-менее улеглась в «прокрустово ложе» ее совести и Олеся, выходя из ванной, чувствовала себя уже гораздо уверенней.

— Привет.

— Привет.

Дан сидел на диване, закутавшись в полотенце.

— Как самочувствие?

Дан лишь только покачал головой в ответ. Олеся улыбнулась и, присев рядышком, спросила:

— Ты что-нибудь помнишь, что вчера было. Как мы оказались у тебя дома?

— Нет. Если ты не помнишь, то я тем более на старых дрожжах выключился рано. Так, только обрывки, фрагменты… — Дан помахал рукой перед лицом, как будто отгонял облако табачного дыма.

— Интересно, я успела выпроводить народ или они еще там, валяются пьяные где попало?

— Ну, так… надо тогда срочно возвращаться обратно, — сказал Дан, слегка приподнявшись и снова сев.

Олеся немного помолчала, потом спросила, слегка покраснев и отведя взгляд в сторону:

— Ты поедешь со мной?

— Поехали, почему бы и нет. Заодно похмелимся, — ответил он, скрывая за откровенной небрежностью волнение, неожиданно возникшее в его груди.

— Сомневаюсь, что они оставили нам хотя бы каплю. — Подхватила интонацию Олеся, тоже скрывая свое волнение. — Хотя, может, нам повезет… Что ты на меня так смотришь?

— Мне надо одеться. Я стесняюсь, чё тут непонятного?

— Да ладно, одевайся, я все равно все видела, — соврала Олеся, уходя на кухню…

* * *

— Вроде никого нет

— Да. Но на опохмелку кое-что осталось, — сказал Дан увидев на столе полупустую бутылку вина.

— Значит, все-таки я успела всех выпроводить. Интересно, что они сейчас думают про нас с тобой? — глаза заговорщески стрельнули на Дана.

— Я думаю, что они, проснувшись сегодня утром, помнят ничуть не больше нашего.

— Хочется надеяться.

— Давай выпьем за знакомство, то есть, за продолжение нашего знакомства.

— А каким тебе видится это продолжение? — Олеся отвела взгляд в сторону, обнажая интимность вопроса.

— Не знаю. Как говорил один мой знакомый, не помню кто: «Ввяжемся в драку, а там видно будет»

— Это Бояров, из «Русского транзита», — несколько разочарованно уточнила Олеся.

— Это из какой директории?

— Не из какой не из директории. Это книжка такая, сто лет назад написанная.

— Эх, Олеська, какая ты была раньше, вся в романах и книжных героях, такая и осталась.

— Ну и ладно, а что хорошего в этих ваших директориях? — в ее голосе совершенно не было ни обиды, ни зла.

— Ну, мне кажется, это бесполезный спор, хорошее у нас интерпространство или плохое. Это новая реальность, и никуда от нее не денешься.

— У каждого своя реальность. Я считаю, кто во что верит, в том и живет.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но, все равно, как бы нам ни хотелось, существует одна, единая для всех, абсолютная реальность.

— И где она, в какой директории?

— Хм! Давай выпьем, — Дан немного подумал и добавил, — за маленький островок в безбрежном океане изменчивой и непонятной реальности. Островок, где мы сейчас находимся, это будет наша с тобой маленькая собственная реальность.

— Давай. Мне нравится этот тост. — Они выпили, — Дан, а что ты имел в виду вчера, когда сказал: «Нет ничего хуже, чем испорченное хорошее»?