Симфония дикой природы (СИ)

Начали концерт у логова знакомой нам волчицы, щенки волчата. Оголодавшие и затосковавшие от долгого отсутствия волков родителей, они, сидя подле логова, стали визгливо взлаивать на разные лады от грубоватого и ломающегося баска Черныша, до тонкого повизгивания и почти полудетского плача его маленькой сестры.

И вдруг, откуда - то со склонов долины, ответил низким басом отец волк, тащившей к логову кусок мяса, заднюю ногу задранного им сегодня косулёнка. На охоте, догнав косулёнка молниеносным броском, он перекусил горло клацнув клыками, как металлическими ножницами. А потом, разорвав жертву наелся сам и часть добычи поволок к логову...

Он начал отвечать волчатам низко почти басом, потом, выводил мелодию повыше и протянул сколько мог, вложив в неё и угрозу будущим жертвам и жалобу на трудную и опасную жизнь!

Матерый, закончив протяжным, басовитым "О - о - о - ..." и прислушался.

Тут же, из другого угла леса, откликнулась волчица, поймавшая зайца и тащившая его, ещё живого, к логову...

Она начала длинно и пронзительно, чуть гнусаво и вытягивала свою песню, поменяв жалобу и угрозу местами. В начале, она пожаловалась, но закончила угрозой.

Её жизнь, конечно была намного тяжелее жизни волка -самца. Ответственность за жизни потомства постоянно тревожила её, заставляла быть в напряжении и днём и ночью...

Волчата заслышав ответ родителей "запели" взлаивая и повизгивая разрозненным хором... "Ой - ё - ёй - причитали они. - Мы голодны и скучаем..."

Услышав волчьи голоса, мать лосиха встрепенувшись замерла, а задрожавший от испуга лосенок, придвинулся к ней поближе, словно ища у матери защиты и поддержки.

Послушав ещё некоторое время, "спевку", свирепых хищников, набиравшихся сил перед зимними разбоями и грабежами, лосиха решительно тронула с места широкой размашистой рысью и повела дрожащего от непонятного испуга Сама, в сторону предгорий дальнего хребта, уводя из этих опасных мест, своего, как ей казалось, беспомощного детеныша, который уже почти сравнялся с ней по росту...

Длинные ноги лосей, как мягко подвижные в сочленениях живые циркули, отмеряли под себя километр за километром и встревоженные звери остановились на кормежку только после нескольких километров лесного пути, уже на другой стороне речной долины, в угрюмом и влажно - болотистом распадке, с чащами молодого ельника в вершине, неподалеку от водораздельной гривы...

... Крупный медведь, темно - коричневого цвета, лежал в нескольких шагах от заброшенной дороги и дремал убаюкиваемый шумом леса, под несильным, ровно дующим с востока на запад, ветром.

Солнце, опускалось к горизонту и когда тень от высокой стены леса накрыла медведя, он заворочался, открыл глаза, приподнял голову с когтистых передних лап и осмотрелся.

Золотисто - серебряные лучи солнца, острыми пиками проникали сквозь листву и хвою смешанного крупно-ствольного леса, и рассеяли по траве, по кустам, и стволам деревьев, ярко-жёлтые зайчики света, словно накинули на увядающую зелень тайги камуфляжную сетку, под которой пряталась напряжённая жизнь...

Через тропу, которую на старой, заросшей травой дороге уже успел протоптать медведь, ползли один за другим и целыми группами, обеспокоенные муравьи, из рассыпанного почти до основания, этим бурым медведем, некогда высокого и большого муравейника.

Муравьишки, теперь, с утра до вечера были заняты восстановлением своего разрушенного жилища, спешили, закончить ремонт до первого снега.

Слева от медведя зашуршала трава, и из под низких еловых лап, показалось серая с белыми продольными полосами, мордочка барсука. Он долго стоял неподвижно, наполовину спрятавшись за еловыми ветками, нюхая воздух и, когда медведь зашевелился, поднимаясь из лёжки, барсук сердито фыркнул и с неожиданным проворством, мелькая среди деревьев, скатился в нору и там затаился, уже до темноты...

Белочка прыгая с ветки на ветку с грациозной гибкостью, минуя встречные ветки и сучки, поднялась на вершину ели и скусив одну из спелых еловых шишек, села на задние лапки, столбиком на ветке и зажав её лапками, прижав к грудке, принялась лущить, умело добывая вкусные семена одно за другим, так что плоские чешуйки посыпались вниз и одна подхваченная струйкой воздуха спланировала и упала на нос принюхивающемуся медведю.

Зверь фыркнул, не то чихнув не то кашлянув, а потом, встряхнувшись всем телом потянулся, после долгого неподвижного лежания. Ещё раз фыркнув, зверь пошёл неторопливо, переваливаясь с боку на бок, подгребая под себя лапы с торчащими веером длинными чёрными когтями...

Медведь пришёл сюда совсем недавно, отъедаясь на муравьях и их личинках, разоряя муравейники во всей округе и пробуя время от времени на спелость кедровые орехи, в кедрачах, протянувшихся широкой полосой по вершине водораздельного хребта...

Глубокая рана на левом плече от укуса соперника в одной из драк, ещё беспокоила его, но начала затягиваться тонкой пленкой новой кожи. Комары и мухи уже не так беспокоили его и он перестал расчёсывать рану после болезненных укусов...