Симфония дикой природы (СИ)

... Кучум уже в возрасте восьми месяцев, поймал как-то, в недалёких перелесках косулю и охотник его зауважал.

Вот как это случилось...

Кучум обследуя по неглубокому снегу испещрённый козьими следами мелкие сосняки, вышел на лёжки косуль, погнался за ними и перехватив одну, быстрым броском настиг замешкавшегося молодого косуленка и вцепившись в заднюю ногу, затормозил его, проехав по снегу метров десять, а потом повалив, задушил...

В тот вечер, жаря вкусную косулятину, на сковороде, Охотник от ароматов распространявшимся по зимовью, сглатывал слюну, а когда ел сочное мягкое мясо, то всё время похваливал шуструю собачку...

Со временем Охотник стал одним из лучших в промхозе и превратился во влюбленного в тайгу человека.

Молодая жена управлялась по дому и растила двух мальчишек - погодков, а интересом всей жизни и одновременно работой, стал для Охотника лес...

Все тяготы и неприятности жизни он забывал оставаясь один на один с молчаливой и величественной тайгой. И главное - он был свободен и счастлив и всегда говорил, посмеиваясь, что он счастливый человек, потому что удачно женился и нашёл себе дело по душе...

...Охотник очнулся от воспоминаний уже в темноте.

Костёр прогорел и холод струйками студёного воздуха пробирался под одежду. Ноги тоже немного подмёрзли и Охотник, войдя в зимовье, переобулся в разношенные валенки, засветил лампу - керосинку и подогрев остывшую кашу, покормил собак.

Сам он есть не захотел и выпив чаю забрался в спальник и уже засыпая, сквозь дрёму, вспоминая добытого с Васильичем первого медведя...

Дело было уже после армии...

Как - то по снегу, проходя по верху водораздельного склона заросшего смешанным лесом, Охотник, далеко впереди в пологом распадке, заросшем ольховником и молодым ельником, услышал глухой, басистый лай Кучума.

Не торопясь, он свернул в сторону лая и вскоре, в чаще на белом, снежном фоне увидел, что Кучум лает куда - то под выворотень.

Подойдя поближе, Охотник внезапно понял, что Кучум, его умная собака лает в чело берлоги. Он обрадовался, но дело было уже к вечеру и сумерки опускались на тайгу. К тому же, начинался небольшой редкий снежок...

"Если сейчас пробовать добыть медведя, это может мне дорогого стоить. Во - первых, видимость плохая, а во - вторых, я знаю, как стрелять медведя только из рассказов старых охотников. Стоит ли рисковать?

Если честно, то молодой Охотник побаивался в одиночку добывать медведя, хотя был одним из лучших стрелков в промхозе и даже участвовал в соревнованиях по стрельбе на траншейном стенде, где выполнил норму первого разряда. Но одно дело стрелять по тарелочкам и другое в сумерках пойти на медведя в тёмной берлоге...

"А зверь из берлоги меня будет видеть очень хорошо" - подытожил размышления охотник и отозвав упорствующего Кучума, ушел в деревню, сделав затесь на большой лиственнице, стоящей метрах в восьмидесяти от входа в берлогу...

... Через несколько дней, молодой охотник и Васильич пришли к берлоге с собаками. Привязав их подальше, они вырубили осиновую слегу метра в три длинной и в руку толщиной и крадучись пошли к медвежьей норе.

С утра было уже привычно холодно, и на лесной гривке трещали промороженные деревья. Но Охотник не замечал холода, ему даже было жарко...

Подойдя к берлоге, они, взяв ружья на изготовку, подкрались к заметённому снегом челу почти вплотную, и Васильич махнув рукой, показал место сверху берлоги: - "Заламывай!"

Оставив ружье за спиной, Охотник перехватил слегу двумя руками и воткнул заострённый конец, сверху, в нижний край чела по диагонали!

Медведь внутри заворочался и схватив зубами слегу пытался втащить её внутрь берлоги.

Приложив ружьё к плечу, Васильич у которого было около двадцати удачных охот на медведя, зорко вглядывался в темноту берлоги и вдруг спокойным голосом проговорил: "Вижу голову! - и помолчав, спросил сквозь зубы: - Ну что? Стрелять!?".

- Давайте! - громко подтвердил Охотник, крепко держа дёргающуюся в руках слегу. Грянул выстрел и Васильич через несколько секунд, уже опуская ружьё от плеча, сдержанно проговорил -Кажется готов!

Стали вытаскивать медведя из берлоги.

Охотник спустился в нору вниз головой и с верёвкой в руках. В двадцати сантиметрах от его лица, мёртвый медведь скалил пасть с длинными желтыми клыками.

И в какой-то момент Охотнику даже показалось, что медведь шевельнулся. "А ведь будь медведь жив, он бы мне голову так бы и откусил - вдруг подумал Охотник и неприятное предчувствие кольнуло под сердце...

Но он взял себя в руки, надел на голову медведя верёвочную петлю и вылез из берлоги, с помощью Васильича, который тянул его вверх за ноги...

Уже после того, как охотники разделали жирного медведя с толстым, студенистым слоем сала под шкурой, толщиной почти с ладонь поставленную на ребро, они развели костёр и стали пить чай...

Васильич вспомнил случай произошедший в тайге лет десять назад...

Прихлёбывая горячий, сладкий чай, он, глядя в темнеющий впереди заснеженный распадок, рассказывал...

- На местного охотоведа, который выслеживал не залегшего медведя - шатуна, зверь, сделав засаду, напал неожиданно.