Симфония для пяти струн

— Легко. Как можно было не заметить, насколько изменился Аль после своего возвращения? Если бы не специфические мелкие детали и привычки, вроде этой патологической неприязни стульев, я бы вообще предположил, что его подменили! — глядя на вытянувшиеся лица коллег, Ланар радостно рассмеялся.

— Оли! — не смогла я сдержать вопля радости при виде сидящей за столом подруги. Она аж дёрнулась.

— Ау, ты меня так заикой оставишь! — возмущённо фыркнула она. — Куда ты ускакала с утра пораньше?

— Заявление о пропаже отца писать, — отмахнулась я, приземляясь на стул рядом с ней. Смерив меня задумчивым взглядом, Олея неопределённо хмыкнула и поднялась, чтобы выключить как раз закипевший чайник. — Внезапно прибежал Карт, утащил меня в Руку Гармонии, а потом убежал, запихнув меня в катер и сопроводив массой напутствий на тему осторожности, — я вздохнула, заглядывая в подсохшую кружку. — Ты кофе варишь? Сделай и мне! — попросила я.

— Ты поэтому такая взвинченная? — хитро прищурившись, глянула через плечо подруга.

— Не совсем, — созналась я. — Оли, я очень рада, что ты сейчас здесь, потому что мне нужна твоя… консультация.

Зелёные глазищи сверкнули искренним удивлением, но через мгновение вновь вернулись к пристальной слежке за кофе в стремлении предотвратить его побег.

— Тебе? Моя консультация? Я даже боюсь спрашивать, в чём, — подруга качнула головой.

— Понимаешь, вчера… — медленно начала я. — Нет, я так не могу — разговаривать с твоим затылком! Давай заканчивай, и я расскажу. Только ты, это… пообещай надо мной не смеяться, ладно?

— Ну, я очень постараюсь, — хмыкнула подруга и сняла кофеварку с огня. — Рассказывай, — требовательно заявила она, разлив напиток по чашкам. Я обхватила горячий сосуд ладонями и, вздохнув решительно, принялась рассказывать.

— В общем, вчера, когда мы возвращались, Карт меня… поцеловал, — медленно проговорила я, не отрывая взгляда от чашки и чувствуя, как щёки при воспоминаниях о вчерашнем заливает краска. Причём воспоминаниях не столько о самом поцелуе, сколько о собственной реакции.

— И-и? — осторожно протянула она, понимая, что это ещё не сам вопрос.

— Ну, то есть, раньше мне тоже доводилось целоваться, и даже он меня один раз целовал, и это было приятно… да я тебе рассказывала, когда мы из Театра Теней сбегали. Но таких ощущений не было ни разу!

— Каких — «таких»? — растерянно уточнила Оли, когда я в очередной раз запнулась на воспоминании, видимо, сменяя существующий оттенок красного на более насыщенный.

— Ну… Как он меня обнял, прижал, поцеловал… Аж мурашки по спине, ноги как ватные, и в животе такое ощущение… странное… Потом он меня отпустил, и начал почему-то извиняться. И я так и не поняла, за что, о чём ему честно и сказала. Ну, что мне, совершенно определённо, понравилось, вот только ощущения непонятные. Он ответил, что, мол, не надо продолжать эту тему, а то он потеряет над собой контроль и произойдёт что-то непоправимое. Я так сначала поняла, что он сорвётся, в смысле, как с ураганом тем, но он ответил, что нет, дело не в этом, и вообще он мне сейчас точно ничего не будет объяснять, и попросил спросить у него надо завтра… Ты что? — встрепенулась я, когда Оли издала какой-то булькающий звук, нечто среднее между кашлем и икотой. Подруга сидела, схватившись обеими руками за чашку, и смотрела на меня со странным выражением лица — одна бровь нахмурена, вторая поднята, глаза почти круглые и губы нервно дёргаются.

— Я… я чувствую себя мамой, к которой пришло дитя с вопросом «откуда берутся дети», — стирая с лица странное выражение, Оли затрясла головой.

— Я знаю, откуда берутся дети, мы же все анатомию проходили, — возразила я. — Только я не очень понимаю, причём тут это?

— Ты меня утешила, — нервно хмыкнула Олея, разглядывая меня с некоторой настороженностью. — Ладно, пойдём дальше. Ты в курсе, что люди иногда занимаются эм-м… сексом для удовольствия?

— Догадываюсь, — хмыкнула я. Потом насторожилась. — Постой, постой, ты что этим…