Зам. главного инженера Игорь Алексеевич Голубцов, молодой, самоуверенный, напористый. В нем сильны мотивации профессионального и карьерного роста. Двадцатилетняя стагнация энергетики лишила отрасль молодых специалистов, привела к старению управленцев. Сегодня разрыв между «стариками» и «молодыми» – препятствие для гармоничного профессионального роста, но одновременно стимул для быстрого карьерного взлета. И то и другое олицетворяет собой Голубцов. Он считает себя не просто инженером, но менеджером – создал вокруг себя коллектив из тридцати человек, выращивая из него «элиту», «белые воротнички», среди которых сильны чувства корпоративной солидарности, профессионального аристократизма, особого, почти эстетского подхода к делу. Научные методы управления сверхсовременными машинами предполагают высокие знания, честолюбие, определенную гордыню состоявшихся, самодостаточных людей. Видимо, эта «элитарность» побуждает Голубцова создавать на станции партийную ячейку СПС. Быть может, это ему и удастся. Ибо станция – одно из самых «благополучных» мест нынешней экономики. СПС – партия благополучных, состоявшихся людей, коих в сегодняшней России – с гулькин нос.
От Голубцова веет энергией. В нем чувствуется гордыня сделавшего себя человека. Он чужд нытью. Считает, что Дальний Восток очень скоро обретет новый импульс развития.
Василий Волков, молодой мастер, обслуживающий то самое распределительное устройство, что является гордостью станции. Швейцарская техника, прецизионная, безопасная, сверхнадежная. Конструкция из лакированных труб, помещенная в теплый компактный ангар. В глубине этих труб бьются бешеные токи, пульсируют гигантские синусоиды. Снаружи – теплые запахи лаков, волнистые струйки электронных графиков, разноцветный экран компьютера. Мастер живет в трехкомнатной квартире. Уже имеет одного ребенка, жена вот-вот родит второго. Он располагает к себе, открыт, дружелюбен, источает обаяние. Быть может, эта контактность и общительность побудили его стать местным депутатом, сделали общественником. Круг его хлопот – высокие тарифы на электроэнергию в Талакане. Скверное состояние водопроводных труб, которые загрязняют очищенную до хрустального свечения воду. Вместе со всеми жителями поселка он не понимает, почему, живя среди океана энергии, добывая эту энергию для страны, талаканцы обязаны платить за нее непомерно высокую цену. Он соглашается с тем, что люди, пережив ужасные годы бедствий, получив работу, достаток, сносное жилье, человеческие условия существования, не довольствуются достигнутым. Их требования непрерывно растут. С неутомимостью и наивностью молодого общественника он давит на руководство, требуя внимания к людям.
Экономист Раиса Константиновна Тарновская приехала в Талакан в 80-е, вместе с мужем, исполненная комсомольского энтузиазма. Она до сих пор в воодушевлении от той восхитительной молодой поры, когда на стройке царили братство, веселье, коллективный труд и отдых, концерты самодеятельности, ожидание начинавшегося огромного дела. Она мучительно пережила «смутное время», распад коллективов, бегство людей со стройки, озлобленность, забастовку. Горько рассказывает о ночных очередях за буханкой хлеба. О том, как брали в заложники директора. Сутками сидели на пороге конторы, требуя зарплаты. Весь небольшой, накопленный достаток они с мужем спустили – ездили по деревням, обменивая скарб на продукты. Когда «окаянные дни» миновали, и строительство возобновилось, и появились хорошие заработки, и вновь собрались коллективы, и понаехала молодежь, бытие, однако, не восстановилось в прежних формах. Больше не было безоглядного веселья и уверенности в будущем. Исчезло былое товарищество и человеческая общность. Поселившаяся тревога не исчезла. Что будет в будущем со стройкой и со страной? Как жить детям? Кто защитит от возможных потрясений? Вера в то, что государство заслонит от напастей, сменилась чувством незащищенности, которое не устраняется членством в такой солидной корпорации как РАО «ЕЭС России». Люди стали эгоистичнее, замкнулись на себе. В случае напастей уповают на свою расторопность и удачливость. В ней, как и во многих, кто потерял свою Родину – СССР, присутствует незаживающая психологическая травма.