Симфония «Пятой Империи»

Прорубают купол и закачивают в воду под огромным давлением газ. Вода вытесняется, выдавливается, уступает пространство громадному пузырю газа. Окруженный водой и глиной, в непроницаемой оболочке, пузырь подключен к железному сосуду газопровода. Увеличивается, когда газ прибывает в избытке. Уменьшается, когда растет сезонное потребление газа. Летом пузырь растет, а зимой тает – расходуется на обогрев жилищ, на подпитку теплостанций. Хранилище – странное соединение геологии и индустрии. Подземные легкие, в которых, уловленный в стальные трахеи, дышит газ.

Труба, огибая промзоны, стелясь вдоль Ладоги, пересекая Неву, минует Петербург, который ночью с трассы явлен призрачным колеблемым заревом, – отсвет имперского города, туманного золота его дворцов и соборов. Там, в Петербурге, находится штаб, управляющий «Северо-Европейским газопроводом». Менеджеры, молодые спецы, энергичные, с легким снобизмом, выдающим принадлежность к суперкорпорации, привыкшие к дисциплине, субординации, знающие тонкости маркетинга, политес отношений, технологии, – не только стройки, но и управления огромным, разбросанным по пространствам коллективом. Слегка избалованы возможностями Газпрома, у которого все самое лучшее – офисы, гостиницы, комфортные вахтовые поселки, легковые автомобили, строительная зарубежная техника. Этот корпоративный стиль, принадлежность к суперструктуре, предельно приближенной к власти, вышколенность и едва заметная надменность отличают молодое поколение газпромовцев от их советских предшественников – взбалмошных, но сердечных, действующих среди авралов и срывов, но романтичных и душевных.

Приближенность к власти, к мировой экономике и политике, к хитросплетениям международных и российских проблем делает Газпром таинственным в глазах широкой публики. Недаром здание Газпрома в Москве напоминает магический кристалл со жреческой пирамидой на вершине, в которой пульсирует мистический «синий дух». Все это создает вокруг Газпрома атмосферу таинственности, способствует созданию мифов.

Один из мифов – баснословные зарплаты менеджеров, сгустки миллионеров среди акционеров, некоторые из которых угодили в списки «Форбса». На деле зарплаты газпромовцев весьма умеренны, уступают заработкам управленцев частных компаний, которые предельно понижают оплату рабочего класса, завышая вознаграждение менеджмента. В Газпроме – все прямо наоборот. Мало кому известно, что «миллиардеры» Черномырдин и Вяхирев, герои «Форбса», вернули свои акции Газпрому и уже не фигурируют в списке миллиардеров. Еще один миф – частные газонефтяные компании якобы эффективнее и рентабельнее, нежели «госкапиталистический» Газпром, что должно побудить к «раскассированию» корпорации, передаче ее в частные руки. Это утверждение лукаво скрывает тот факт, что «частники», как правило, покупая лицензию, приходят на все готовенькое – на разведанное месторождение, не обременены социальной инфраструктурой. «Сосут» себе недра и требуют от Газпрома экспортную «трубу». Газпром же вкладывает гигантские деньги в геологоразведку, обустройство месторождений, в поддержание городов и поселков, позволяя добытчикам жить комфортно в условиях мерзлоты и полярной ночи. Конечно, это иная рентабельность, отличная от паразитарной рентабельности «частников». Однако вокруг Газпрома будут оставаться тайны, клубиться всевозможные мифы. Иначе и быть не может, если корпорация государствообразующая. Находится под пристальным вниманием Президента, у которого есть три приоритета: армия, разведка, Газпром.

Находясь в золотом и гранитом Петербурге, в столице Третьей Империи, в дни «петербургского саммита», я вслушивался в скупые комментарии об «энергетической безопасности» мира, которую обсуждала «восьмерка». Ловил себя на мысли, что эти закрытые обсуждения имеют связь с войной на нефтеносном Ближнем Востоке, с возможными бомбардировками Ирана и последующим кризисом китайской и европейской энергетики. А также с «Северо-Европейским газопроводом», не явно включенным в глобальную катастрофику, в мучительное становление Пятой Империи русских.

Бухта портовая под Выборгом. Кромка моря и суши. Точка, где труба оттолкнется от балтийского побережья и нырнет в мягкий морской рассол. Это случится через несколько лет, а сейчас в этой точке – красный сосновый лес, нежная лазурь первозданной бухты, сиреневые валуны с величественной чайкой и тонкие, пронизанные светом, изумрудные травы, над которыми веет ароматный ветер. Не верится, что в эту девственную красоту ворвутся моторы, залязгают яростные ковши экскаваторов, возникнет среди сосен стальная разноцветная геометрия компрессорной станции.