Симфония по творениям преподобного Ефрема Сирина

Если ты, проситель, неотступно ударяешь в дверь Подателя, то пока и ничего еще не дал Он тебе, подает уже терпение, а оно выше всего, тобой просимого. О, чудный Податель! Когда и отказывает в просьбе, и тогда дает такой дар, который дороже всего, желаемого просителем.

Он – премудрый раздаятель, рассмотрению подвергает и просьбу, и время. Как скоро признает просьбу вредной, медлит и не исполняет, отлагая до лучшего времени. И хотя прискорбно это просителю, который желает исполнения просьбы даже в такое время, когда это для него не было бы полезно, однако же Бог делает Свое, чтобы в большей мере исполнить просьбу впоследствии, в такое именно время, когда это будет для него полезнее (2).

* * *

Унизительно было бы, Господи, просить у Тебя одного хлеба, когда дал Ты нам в снедь Святое Тело Твое. Поэтому и без прошения нашего дай нам хлеб – эту пищу животных. По молитве же нашей дай нам Царство Свое, этот достойный Тебя дар, чтобы дар Твой был так же высок для нуждающихся, как и Ты Сам (2).

* * *

Удивляются некоторые, что сыны Зеведеевы ясно высказали прошение свое перед Тем, Кто испытует сокровенности сердца. Он дозволил им изречь прошение свое, чтобы научить всех просящих в молитвах своих не преступать меры, но соразмерять прошения свои с мерой своего убожества. Юность полагает, что Бог по всемогуществу Своему все может сделать, но не знает, что во всем действует Бог премудро. Хотя все для Него возможно, однако же творит одно то, чему нужно совершиться.

Неразумно просили ученики, – и Всеведущий сказал им: Не знаете, чего просите (Мф. 20, 22). Он опечалил их, желая показать, что и всякое неразумное прошение приносит огорчение просящим; такой плод собирает душа, потому что просила неразумно.

Прежде, нежели ученики предложили прошение свое, Господь вначале ободрил их словами, возбуждавшими в них радость, желая показать, что дверь Его отверста просящим Его право. А как скоро объявили они прошение свое – опечалил их, желая пока зать, что дверь Его затворена для просящих лукаво.

Если бы Господь наш по Своему предведению отринул молитву их прежде, нежели она была изречена устами их, то можно было бы подумать, что затворяет Он дверь Свою молитвам нашим. Но теперь стало видно, что сами молящиеся заграждают себе дверь, когда просят не как должно.

Не как должно молится тот, кто в одном деле соединяет и излагает множество других дел. Погибает дело его, как и дело сынов Зеведеевых. Да не будет и с нами того, чтобы погибло дело наше.

Хотя бы кто и хотел, не в состоянии будет исчислить все те предлоги, какие придумывают и представляют люди. Они идут все выше и выше, и в стремлении своем преступают всякую меру, оставив стезю правую, идут не тем путем. И если бы кто в состоянии был изобразить сие, то мог бы он и море измерить горстью.

Мудрый Врач видит, что яд высокомерия начинает разливаться в сынах Зеведеевых, и поспешает остановить его действие, чтобы не распространился он на все тело, то есть на всех двенадцать учеников Его, чтобы и они также не отважились на всякие прошения. Врач пресекает причину болезни, заграждает вредоносный источник.

И ты, намереваясь просить, прежде нежели прибегнешь ты к Подателю, рассмотри прошение свое, чисто ли оно, внимательно вникни в причину, побуждающую к прошению. Если побуждение, по которому просим, влечет за собой вред, то Уврачевавший сынов Зеведеевых да заградит источники наших прошений.

Всякий, кто просит, должен уподобляться Подателю. Он может дать нам все, но не дает того, что пагубно. Он всегда может простить грехи, но не прощает иногда по правде Своей. Он всегда может отказать в милости, но не попускает этого иногда благость Его.

Страх и любовь стоят на страже уст – этого источника слов. Страх останавливает слова срамные, любовь изводит слова досточестные. Уста могли бы не произнести доброго слова, но этого не допустит любовь; могли бы извести слово лукавое, но этого не допустит страх правды.

Уста, из которых выходит и доброе, и лукавое, – необузданный конь; поэтому нужда для них узда, иначе стремление их увлечет в пропасть, потому что путь их среди пропастей. Только при тщательных предосторожностях могут они, даже и днем, совершать путь свой без преткновений и падений.

Все прошения наши восходят к Единому Богу: единый слух невидимого Величия внимает прошениям нашим и различает их. Если просим полезное – приемлет прошение, если вредное – отвергает. Уста могут просить все, но Бог исполняет только то, что полезно.

Все прошения, приносимые Божеству верой, приемлются Им из рук ее. Обеты и дары, приносимые руками ее, вожделенны Богу. Божественное величие желает получить плоды из рук веры, потому что она очищает сердце просящего от безобразия сомнений ума.

Прошения уст, если корень их твердо насажден в сердце, собираются в Божие точило. Если же Бог медлит исполнить их, не должно скорбеть нам, как и вертоградарь[49] не сетует, но ждет, пока созреет в винограднике его плод, дающий жизнь во время сво.