Симфония Поднебесья

— Ты тупое ничтожество, ты дольше трех секунд ничего не помнишь.

— Это не правда, я помню все рассказы Артура Конана Дойля, я наизусть помню книги Эрнеста Хемингуэя, даже помню записки Ленина, хоть и не люблю их, как мой отец. Мне больше по душе Аркадий Гайдар.

— Ты где оставил топливо для фонарей? Ущербный.

— Не помню, — виновато отвечал Лукас.

— Да внизу ты бросил, у грамлинов. Ты представить себе не сможешь, как ты меня бесишь, и, если даст Дэкс или даже Хротемпус, я бы вернул время вспять и выстрелил бы прямо в эту канистру, — Фарфор вытащил револьвер из кобуры, принимаясь щелкать затвором, — чтобы разом покончить с тобой и с этими грамлинами, а потом спокойно вернуться к своей налаженной жизни.

— А как же ваше обещание? — с опаской смотрел мальчик на револьвер.

— Обещание? — Фарфор сжал кулаки и разжал их. В местах примыкания его когтей остались кровоподтеки. — Обещание! Какое Обещание? Я тебе его давал? Нет, не тебе.

— Но я слышал, как вы давали его той, к чьему мнению прислушиваетесь.

— И что? Я же не сказал, что доставлю тебя целым, я думаю, для начала отстрелю тебе язык, — сказал гоблин, наводя оружие на новоиспечённый шрам.

Лукас не спасовал: чуть присев, он подпрыгнул так высоко, что смог ухватиться за провода под сводом туннеля. Словно обезьяна, он ловко двигался вперед, перепрыгивая из стороны в сторону: то к стене туннеля, то обратно к проводам.

Гоблин же водил пистолет туда-сюда, пытаясь прицелиться, но упустил мальчишку на повороте. Изрядно выругавшись, он крадучись пошел в сторону беглеца. Аккуратно высматривая углы, гоблин подошел к месту, где в луже лежал рюкзак. Обнюхав его, а потом все вокруг себя, он слишком поздно сообразил, где прячется цель, так как мальчик уже падал сверху на гоблина-сыщика и, повалив его в лужу, завернул руку гоблина с такой силой, что Фарфору было крайне сложно двинуться. Пару раз окунув агрессора «мордой» в грязь, он сказал:

— Сколько же таких, как ты, во дворе: таких наглых, противных. Мы можем и не быть друзьями, но лучше бы тебе вернуть меня домой целым и невредимым! — Лукас сильнее заломил руку гоблину, что тот даже застонал от боли. — Ты слышишь? Верни меня домой, к маме! — после таких слов Лукас пришел в себя и отскочил от гоблина. Мальчик сам перепугался и слабо помнил, что он сотворил и зачем. Будто бы другая личность в нем дергала за веревочки.

Фарфор, ухватившись за руку, поднялся и с опаской посмотрел на Лукаса.

— Идем же вперед и не смей со мной говорить все это время, даже не смей!

— Я не хотел, Фарфор, прости меня! Это словно сон, как кто-то, как я, только со светлыми волосами, все это сделал.

— Илиса была права: вы — люди — опасны по своей природе, даже такой маленький, как ты.

— Это произошло случайно, я не понимал, Фарфор.

Гоблин пошел вперед, Лукас же неуклюже на бегу надел рюкзак и поравнялся с ним, шлепая большеватыми для него ботинками по луже.

— Мы же с тобой одна команда, я больше так не буду, обещаю! Что мне сделать, чтобы ты меня простил?

— Ты можешь помолчать, хотя бы пока не выберемся из канализации? Это были не единственные грамлины, — прошептал Фарфор с плачевной гримасой на лице.

— Я буду молчать, мистер Квадракоптер, только скажите, что вы меня прощаете, и я отстану.

Гоблин кивнул мальчику и, утирая скупые слезы, прибавил ходу. Так они и шли вперед, молча минуя препятствия. Три часа среди вонючей канализации. Лукаса же, помимо плохого поступка, донимал ещё и стыд за причинённую боль живому существу.

Он вспомнил слова отца, когда тот увидел, как его сын, играя в саду, приметил одинокого шмеля, залетевшего в цветок собрать нектара для своей большой семьи. Лукас сомкнул лепестки цветка в бутон, сорвал его и раздавил о скамейку. Тогда-то папа ему и донес мысль, что у этого существа был свой план на жизнь, свои друзья, которые ждали его дома. Что теперь его дети могут остаться без еды и отца. «Мы должны уважать каждое живое существо, вне зависимости от его строения и происхождения. По-другому бы можно понять такой поступок, если бы он сам на тебя напал, больно ужалил, да и то, он же маленький, ты большой. Надо серьезно думать, кто заслуживает порки, а кто нет. Некоторые мелкие существа просто боятся тебя и стараются напасть, но только из страха».

Отец обнял плачущего сына, и они договорились, что если в следующий раз встретят шмеля, то обязательно принесут ему лучшие мамины цветы. И не важно, что оба получат нагоняй, главное, что они хоть как-то смогут загладить свою вину.

Так, в тишине и в свете воспоминаний, Лукас вместе с Фарфором подошел к последнему люку подземной канализации города Бомберлин.

Глава 4 (Эпизод 10)

Сквозь туннели к фактории