Симфония тьмы

Наконец для всех, кроме Рози, настало время предстать перед Столпом Последнего Звука. Гил под руку повел Тишу с трибуны, и грудь его вздымалась чуть выше обычного оттого, что он держал ее под руку, пусть даже так недолго.

А потом из внезапно возникшего отверстия в полу поднялся со стонущим гулом Столп Последнего Звука…

Когда вертящаяся, отбрасывающая глубокую тень колонна выросла над ними, гудя с мрачной и неприятной монотонностью, которую создавали тысячи субмотивов, вплетенных в миллионы синкопированных ритмов и исполняемых в контрапункте[15] вторичных мелодий, сливающихся почти в какофонию, Гил твердо и без колебаний понял, что Столп Последнего Звука намного страшнее, чем испытания на арене. Он пытался возразить себе, напоминая, что сунул голову в Столп в тот день, когда приходил вместе с отцом, и сумел пережить видение и ощущение того таинственного мира, воротами в который был Столп. Так что теперь в этом Столпе для него не должно быть ничего страшного, так ведь? Да. Да… или должно? Когда совсем ребенком он смотрел на неведомое царство за Столпом, он был слишком маленький и не мог понять, что это такое и что оно означает. А теперь, став старше и наслушавшись рассказов об исследователях, которые рискнули войти туда и не вернулись, он понимал, что страна за Столпом — это Смерть. В этом понимании и заключалась вся разница… У него отчаянно скрутило желудок, возникло непереносимое желание выбросить все его содержимое…

Столп играл гимны.

Но мелодии их звучали мрачно и зловеще…

Порядок испытания был установлен жребием. Гил оказался в очереди последним, Тиша — сразу перед ним. Он чувствовал, как съеживаются и леденеют руки, как потрескивают кости пальцев, когда плоть пытается уползти сама в себя.

Люди на трибунах тоже ощутили страх. Сейчас они притихли, стали серьезными и, кажется, немного нервничали. Ветерок с невидимого кладбища пронесся вдоль помещения, зрители от него содрогнулись — словно десять тысяч зубов застучало в челюстях Большого зала.

Судьи не отрываясь смотрели со Скамьи в напряженном ожидании.

В сопровождении двух ассистентов появился врач. Он был психиатром, ассистенты — медиками общего профиля. Задачей старшего доктора было обследовать каждого юношу (а теперь и девушку!) после того, как он — или она — выйдет из Столпа, а потом вынести заключение об эмоциональной устойчивости обследованного. Кого-то из экзаменующихся эта последняя проба сокрушит. Остальные пройдут ее без особенных затруднений. Итог зависел от того, насколько ты еще ребенок, насколько сохранил детскую веру в собственное бессмертие.

По команде врача первый юноша шагнул вперед и вошел в Столп. Он пробыл внутри всего несколько секунд и вернулся с достаточно бодрым видом. Психиатр закрепил у него на запястьях ленты датчиков сканера, надвинул ему на голову шапочку из металлической сетки. Сканирование было завершено в считанные секунды, и психиатр объявил, что этот человек прошел тест и в рисунке его мыслительных волн не возникло недопустимой нестабильности.

За первым юношей последовал второй, этот шагнул в колонну нерешительно. Когда прошло три минуты, а испытуемый не появился, психиатр сам частично погрузился в Столп, нашел его и вынес наружу. Губы несчастного были приоткрыты, их, словно слизь, покрывала слюна, в глазах застыло пустое, отсутствующее выражение. Он так глубоко погрузился в шизофреническое состояние, что вернуть его к норме уже не удастся никогда. Еще одного увезут в мусоросжигательную печь…

И вот, после ряда испытуемых, настала очередь Тиши. Она без колебаний вышла вперед и исчезла за гудящей бурой стеной звука. Гилу хотелось протянуть руки, остановить ее, но он не мог. Это была ее битва. Через минуту она вышла обратно, улыбаясь, и подошла к психиатру. Было совершенно очевидно, что пережитое в Столпе не повлияло на ее психику, что разум ее оказался в состоянии воспринять атмосферу мира за Столпом, не утратив контроля над собой. Эта замечательная девушка смогла умереть на миг, а после вернуться в мир живых и не потерять рассудка.

Но психиатр объявил, что ее психика расстроена.

Тиша запротестовала, повернулась к судьям и потребовала контрольного обследования другим психиатром с другой сканирующей машиной.

Судьи лишь кивнули.

Психиатр заявил, что нет необходимости отправлять девушку в мусоросжигательную печь, поскольку нестабильность ее психики не настолько серьезна.

— И все же достаточно серьезна, чтобы помешать мне получить Класс? — спросила Тиша, уперев руки в бока и глядя на него со всей решимостью.

— Я объявил свое заключение! — сказал доктор и отвернулся от нее.

— Кандидатура отклонена, — произнес судья.

— Вы не имеете права так поступить со мной! — воскликнула девушка.

— Имеем, — сказал судья. И повторил: — Кандидатура отклонена.