Симфония времени и медные трубы

– Я ведь по своему положению обязан этим заниматься, – продолжил физрук, но, увидев, что смутил музыканта, поправился: – Или сразу умываться? А! Как думаете?.. Ну умываться так умываться.

Умывались все вместе, всей палаткой. И вместе же пошли завтракать. Во время завтрака Толстых взволнованно спрашивал у всех, кто как думает, какую должность приготовил ему майор. Полтинин сумрачно ответил:

– Ты это… Иди в штабную палатку и добивайся, чтобы тебе сказали. А уж потом только иди за обмундированием. А то не дадут тебе ничего, и опять ты начнёшь ныть. Вали-ка, брат…

Так Толстых и сделал. Остальные же пошли к палаткам склада ОВС. В одной из палаток обмундировывались командиры, в остальных обмундирование получали на свои подразделения старшины.

Процесс обмундирования командиров проходил организованно и быстро. Вскоре подошла очередь и Егорова. Ему выдали, предварительно узнав его номера обуви и воротника, гимнастёрку, бриджи, сапоги из материала, называемого кирза, но на добротнейшей кожаной подошве, бельё, пилотку, даже целлулоидовый подворотничок, пояс, ремень, полотенце, полевую сумку…

Тут же командиры и переодевались. Конечно, самым сложным делом оказалось подвёртывание портянок. Долго Егор гадал и примеривался, пока на помощь к нему не пришёл всё тот же всё видящий и всё замечающий Добровин.

– Ну что, воин? Никак? Давайте ногу! – И, не слушая возражений, а только приговаривая: – Это так, а это вот как… – в одно мгновение забинтовал ногу Егорова и помог натянуть сапог. То же проделал он и с другой ногой.

– Поняли? Всё это просто, но не сразу, конечно, приходит. А через два дня будете сами отлично всё делать.

Наконец Егоров был одет, туго подпоясан, и начальник ОВС осмотрел его критическим оком.

– Нигде не жмёт, не давит? Отлично! Шинель будет позже. Через неделю-две.

Всё было хорошо, кроме того, что у Егорова образовался багаж, впрочем, это было у всех. Костюм, ботинки, бельё. Всё это надо было как-то сложить, причём компактно, а в чемоданчик это никак не могло уместиться. Егоров утешал себя тем, что майор назавтра назначил его в командировку и весь этот узел он сумеет отвезти домой.

Майор сказал ему, что к вечеру он должен прийти в штаб за документами и этим же вечером сможет ехать. Скорее бы вечер!

А день тянулся медленно. Добровин затеял бритьё всех обитателей палатки, Родановский прочитал лекцию по некоторым вопросам строевого устава и напомнил всем, как надо отдавать честь, как обращаться к старшим начальникам, Егоров слушал всё это с большим вниманием, но времени было всё ещё мало.

После обеда некоторых обитателей палатки стали вызывать в штаб.

Первым вызвали начпрода Ивицкого, затем ушли Шумин, Полтинин. Прибежал задыхавшийся Толстых, тоже в форме, наспех сообщил, что он назначен на должность техника-смотрителя, и убежал куда-то снова. В палатке остались Добровин и Егоров.

– Ну… до нас очередь дойдёт не скоро. У нас с вами масштабы другие. Сейчас надо утрясать всё в подразделениях. Отдыхайте, Егоров. – Добровин закинул руки за голову и завалился на свою лежанку. Егоров же решил прогуляться и покурить.

С трудом дождавшись семи часов вечера, он отправился к штабной палатке. Памятуя наставления майора и инструктаж Родановского, Егоров попросил разрешения обратиться к капитану Безродному, начальнику штаба, как узнал Егоров, и доложил ему о том, что майор приказал ему явиться к вечеру в штаб.

– Не знаю! – строго отвечал капитан. – Майора вызвали в Комитет обороны. Ждите. Он даст приказание, а за нами дело не станет.

Егорову оставалось одно – ждать. Вот на часах уже восемь, вот уже девять часов, а майора всё нет и нет. Ясно, что сегодня он уже не уедет. В начале одиннадцатого часа вечера появился майор. Егоров подошёл к нему.

– По вашему приказанию, товарищ майор, техник-интендант 1-го ранга Егоров явился за получением документов.

– Здравствуйте, товарищ Егоров! Одеты? Хорошо, молодцом выглядите. Значит, готовы? – майор внезапно нахмурился, взглянув на часы. – Но ведь теперь поезд-то ушёл… и давно уже… мда… Но ничего. – Он дружески похлопал по плечу Егора. – Идёмте! Вам подготовят документы, вы дадите списки музыкантов и завтра утренним поездом поедете.

Через полчаса всё было готово, и Егоров, сложив документы в полевую сумку, вышел из штабной палатки.

«Всё хорошо, – думал он. – Ещё раз увижу свою Максю, привезу товарищей, начнём работать, а в работе всегда легче. Хорошо всё пока».

Он осторожно разделся, лёг и сразу же уснул. Спалось отлично.

– Здесь, что ли, капельмейстер? Капельмейстер Егоров здесь находится?! – разбудил всех хриплый, ещё «ночной», словно сквозь плёнку прорвавшийся голос посыльного штаба, просунувшего голову в палатку.

Егоров быстро вскочил.

– Здесь! Я капельмейстер. Что такое?!

– Ваша команда прибыла, идите принимать. Они в строю стоят у штаба, – сказала голова и исчезла.

Егоров быстро оделся и, плохо понимая, что случилось, решительно пошёл к штабу.

Действительно, у штабной палатки стоял строй крайне плохо, точнее безобразно, отвратительно одетых людей.

Дежурный по штабу, увидев Егорова, подошёл к нему и сказал: