Симметрия пятого порядка

У самой платформы, на небольшом пригорке, Руслан увидел странный темный сугроб. Оказалось, что это туша болотного кота, занесенная снегом. Руслан присел на корточки и понял, что издохшее животное было самкой: на серебристом загривке у нее неподвижно лежали два детеныша. Обтряхнув тушу кошки от снега, Руслан обнаружил, что самка погибла не от голода или болезни, а убита странным способом: ее тело было вспорото наискосок чем-то очень тонким и острым. Верхняя часть туши немного сползла вбок, вместе с детенышами, которые, видать, до последнего цеплялись за шерсть самки, а брюхо и мощные лапы зверя вмерзли в темно-красный лед. Перед мордой зверя лежала замерзшая кучка – болотные коты кормят детенышей, прекративших сосать молоко, но еще не умеющих охотиться, срыгивая для них разжеванную и полупереваренную пищу.

Кто это ее так, озадаченно подумал Руслан. На севере болотные коты занимают вершину пищевой цепочки, естественных врагов, кроме вирусов и людей, у них нет, тем более таких, которые могут разрезать кота одним ударом от пасти до брюха. Так мог бы сделать человек, полоснув из плазмата, но откуда тут взяться человеку с боевым плазматом? Руслан потеребил детенышей. Нет, окоченели совсем, жалко… Внимательно осмотрев разрез, озадачился: следов нагрева на краях огромной раны не было. Импульс плазмата должен был заварить, закупорить мелкие сосуды, но самка болотного кота просто истекла кровью. Больше всего рана походила именно на разрез. Как будто орудовал мечом старинный богатырь, причем мечом длиной больше трех метров и толщиной меньше миллиметра…

Не бывает таких мечей и богатырей, подумал Руслан, оглянувшись по сторонам. Вокруг было тихо, безмятежно. Искрящиеся белоснежные сугробы, темные пятна и неровные полосы теней. Никого вокруг. Потоптавшись еще с полминуты около зверя и сделав трехмерную скан-запись туши со всех сторон, Руслан двинул к буровой.

Токамак работал в холостом режиме. Платформа была полностью обесточена, стенки кожуха буровой покрылись инеем. Обойдя платформу, Руслан вернулся к месту, с которого начал осмотр. Остановился у стойки внешнего пульта, с которого можно было подключиться к оборудованию вручную в случае аварий, и подключился. Пробежка электронными жуками внутри буровой ничего ему не дала: изломов, коррозии, эрозий, других дефектов не наблюдалось. Однако отчет о результатах дефектоскопии был категоричным: платформа полностью разрушена.

Дурь какая-то, подумал Руслан, где эти разрушения? Платформа целехонька.

– Стою на асфальте я, в лыжи обутый. Искин поломался или …, – вспомнив, что ведется запись, одернул себя.

Он убил целый день на то, чтобы дистанционно проверить и перепроверить и насосы, и силовые агрегаты, и растворы, и состояние буровой и обсадной колонн (захватов не было), и самого искина проверил, и даже сейсмические данные участка и, на всякий случай, еще и радиолокацию с беспилотника сделал. Ничего подозрительного не нашел, кроме обрыва талевого троса, но это не проблема для искина – поменять трос.

Айтишники в один голос сказали, что искин не спятил. Скорее ты с катушек слетишь, чем он. А то, что буровая законсервирована, нас не касается. Тебе надо – ты и смотри, и думай, а мы не бурилы.

В полном замешательстве Руслан зачем-то потрогал стену буровой и легонько пнул ее. Иней частично осыпался с гладкой поверхности кожуха под ноги Руслану, и он заметил на стене тонкую, едва заметную белую линию, перечеркнувшую стену под углом в несколько градусов. Присев на корточки, он всмотрелся в эту линию и погладил ее пальцем. Через перчатку почувствовал, что линия – не просто линия. Все, что было выше нее, нависало уступом миллиметр-полтора над тем, что было ниже. Руслан встал и отошел на пять шагов назад. Белая полоска тянулась от одного угла стены до другого, едва заметно забирая вверх. Он вернулся к буровой и, несильно прижав ладонь к линии, стал счищать иней, идя вдоль стены. Зайдя за угол, обнаружил, что линия тянется дальше, но на боковой стене она гладкая, без смещений. А на стене, противоположной той, под которой лежала туша болотного кота, сдвиг был другим: нижняя часть стены выступала из-под верхней.

Так, сказал он себе.

Вернувшись к стойке внешнего пульта, Руслан подключился к жукам еще раз, спустил их всех вниз, прогнал внутри буровой на высоте двадцати сантиметров от основания платформы и почувствовал, как съежилась кожа на голове, а руки онемели. Он медленно, боясь дышать, стал пятиться прочь от буровой, не сводя глаз со стотонной махины.

Искин не сошел с ума и не соврал: буровая действительно была разрушена. Вспорота от стены до стены, у самого основания. Так прочная нитка разрезает бисквит на коржи. Вся эта масса сейчас стояла, просто придавленная собственным весом, как Александровская колонна, и случись что – рухнет, когда верхняя часть чудовищного бетонопластового пирога сползет с нижней. Руслану вспомнился черный анекдот про палача, который похвастался своими навыками жертве: « – Я тебе уже голову отрубил! – А я ничего не чувствую…– А ты кивни!»

Но что могло сделать такое?