Симонов и война

«По городу распространялись слухи о предательстве, о шпионах и диверсантах, забрасываемых немцами к нам в тыл на парашютах. Некоторая часть населения была охвачена паникой.

Панические настроения передались даже отдельным работникам милиции и руководителям городских учреждений. Всюду им мерещились переодетые гитлеровские шпионы и фашистские десанты.

Почти каждую ночь в штаб дивизии кто-нибудь звонил по телефону или приезжал с настойчивой просьбой принять срочные меры по уничтожению кем-то где-то обнаруженных немецких парашютистов. Выделяемые штабом дивизии истребительные группы (преимущественно из состава отдельного разведывательного батальона) мчались на машинах в указанный район, и каждый раз возвращались ни с чем.

Не обходилось и без курьезов. Однажды мне позвонил начальник областного управления НКВД и сообщил, что работники захватили трех подозрительных лиц („по всей видимости, диверсантов“), которые пытаются выдать себя за командиров запаса, направляющихся по мобилизации на сборный пункт в Полтаву. Стали разбираться, и выяснилось, что это действительно были… командиры запаса, приписанные к нашей дивизии и прибывшие откуда-то из Средней Азии. Задержали их только потому, что они недостаточно чисто говорили по-русски».

(стр. 9–10)

Цитирую Л. Сандалова:

«По докладу Тер-Гаспаряна, вместе с захваченными в плен немецкими солдатами (моторизованный отряд входил в состав 3-й немецкой танковой дивизии) оказалось около 20 человек, одетых в красноармейскую форму. Они ехали на грузовой машине, которая во время боя была подбита.

Вначале они пытались выдать себя за захваченных немцами в плен советских бойцов и предъявили красноармейские книжки. Но даже самый поверхностный осмотр их вещей не оставил и тени сомнения в том, кто они такие. У них был найдены сигнальные ракеты, радиостанции и значительные суммы советских денег, не говоря уже об оружии, которого у пленных никак не могло быть. Это была группа диверсантов и шпионов, которых готовили еще до войны где-то под Варшавой».

(стр. 128–129)

Стр. 20. Предложение сделать купюру там, где идет речь о некоторых непорядках в штабе под Могилевом. Не согласен: в этом же абзаце говорится о том, что под Смоленском буквально через несколько дней этот порядок был наведен. И нет ничего удивительного, что в самые первые дни войны в срочно передислоцировавшемся под Могилев штабе могли быть непорядки.

Стр.21. Не вижу оснований исключать слова о том, что я в июне-июле 41-го года не видел на Западном фронте средних и тяжелых танков — только много легких. Так оно со мной и было — я не видел. А о том, что КВ и тридцатьчетверки в составе Западного фронта имелись, упоминается на 41-й странице «Дневника», там, где я цитирую доклад генерал-майора Мостовенко. Тяжелое положение, сложившееся для нас с танками к началу войны, характеризуется во многих книгах наших военачальников, в частности: И. Баграмяна, К. Галицкого, К. Рокоссовского, Д. Лелюшенко и С. Штеменко.

К. Рокоссовский пишет: