Симонов и война

О войне можно снимать картины в разных жанрах. Можно снимать комедию «Женя, Женечка и „катюша“». Можно снимать фильм приключенческий, вроде «Неуловимых». Очевидно, можно снять и оперетту. Если бы автор сценария «Битвы за Кавказ» не назвал его так, а писал бы сценарий музыкально — героической комедии, не претендуя ни на что иное, я бы ограничился пожеланием большего вкуса и меньшего легкомыслия в обращении с фактами войны даже и в музыкальной комедии.

Но сценарий «Битва за Кавказ» есть странная по самому замыслу попытка соединить приключенческо-комедийный, сугубо условный сюжет с подлинной хроникой Великой Отечественной войны, с изображением одного из ее крупных событий и с введением рядом с опереточными героями значительного числа исторических лиц: Сталина, Жукова, Буденного, Петрова, Исакова, Гречко, Леселидзе, Штеменко, Брежнева, Суслова. Такое сочетание одного с другим мне кажется несерьезным и, не колеблясь, добавлю, спекулятивным.

Сценарий не показывает ни масштаба, ни серьезности, ни трудности той подлинной битвы за Кавказ, в которой участвовали все эти исторические лица. Не показывает и их подлинной деятельности на подлинной войне.

Думаю, что и ушедших военных и политических деятелей, и военных и политических деятелей, играющих крупную роль в современной жизни страны, надо всемерно оберегать в искусстве от спекулятивных попыток соединять правду с вымыслом и от злоупотреблений их именами в дурно сочиненных псевдоисторических сценариях, вроде «Битвы за Кавказ», где нет ни подлинного Кавказа военных лет, ни подлинной битвы за него.

По моему глубокому убеждению, о битве за Кавказ надо говорить языком подлинной истории и подлинного искусства и в данном случае, скорее всего, надо начинать эту работу сызнова, с самого начала.

С товарищеским приветом, Константин Симонов.

Сценарий прилагаю.

К. С.

Февраль 1975 г.

Дорощуку В. П.

Уважаемый Владимир Павлович!

Извините, что отвечаю Вам с большим запозданием, виной тому сначала длительная командировка, потом — болезнь.

Вы затрагиваете в Вашем письме тему потерь. В данном случае речь идет о потерях 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии.

Тема потерь — горькая тема, я, наверное, так же как и Вы, был бы счастлив, если бы, вспоминая о войне, мог бы оперировать не цифрой в двадцать миллионов погибших, а цифрой во много раз меньшей. Но, увы, так оно было, и с этим ничего не поделаешь.

С такой проблемой, как потери людские, надо обращаться осторожно. Так я и сделал, приводя те данные, которые имеются в Подольском архиве о потерях 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии. Я взял только необходимые данные, связанные с ключевыми моментами событий на фронте, и опустил ряд других данных, приводить которые в данном случае не было абсолютной необходимости.

Если привести все данные за период сорок первого — сорок третьего годов, даже на начало сорок четвертого, то картина, к сожалению, выглядела бы еще более горькой.

Если вы пожелаете убедиться в этом лично, Вы можете обратиться так же, как это сделал я, в Подольский архив, поднять документы 107-й, впоследствии 5-й гвардейской дивизии и познакомиться со всем тем, что предстанет перед Вашими глазами.

Если говорить в целом, думаю, что путь дивизии представлен мною в его истинном виде как путь героический, а в итоге — победоносный, и у ветеранов дивизии нет оснований обижаться на меня.

Данные, приводимые мною, я брал не с потолка, а из документов, и отвечаю за них.

Встречался я и с участниками боев, в частности с участниками боев под Ельней, в их числе и с полковником, впоследствии генералом, Некрасовым. Имею записи этих бесед, дающих представление о жестокости этих боев.

И наконец, это уже не относится к истории данной гвардейской дивизии, а вообще к истории войны. К сожалению, многие наши мемуаристы, описывая события сорок первого года, особенно тяжелые и горькие для нас (если говорить о соотношении наших и немецких потерь в тот период войны), вспоминая то время, сильно преуменьшают наши потери и в еще большей степени преувеличивают немецкие потери. Если бы собрать некоторое количество, а их довольно много, мемуарных книг, авторы которых особенно далеко в этом смысле уклоняются от истины, и подсчитать те потери, которые мы нанесли, по словам авторов этих книг, немцам как в людской силе, так и в технике, — то в итоге получаются цифры, которые, будь они правдивыми, должны были б привести нас к выводу, что к весне 1942 года немцам уже почти нечем было воевать с нами — ни по линии людского состава, ни по линии техники. Однако, к сожалению, дело обстояло на практике иначе, и всякому человеку, который сколько-нибудь серьезно относится к истории войны, приходится считаться с этим фактом так же, как со многими другими горькими фактами, без которых правдивой истории войны не напишешь.

Желаю Вам всего доброго.

Уважающий Вас Константин Симонов.

1977 г.