Симпатичная москвичка желает познакомиться

Она не просто вылила на меня ушат никому не нужных утешений; она со спортивной сумкой переехала ко мне домой, словно я была тяжелобольной, которая не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Она решительно убрала позвякивающие пакеты с бутылками на антресоли, и даже не обиделась на мою реакцию, компактно уместившуюся в емкое русское слово из трех букв. Она варила для меня овощные бульоны, приносила мои любимые пирожные и часами трещала о разных глупостях, типа новой волны моды на акриловые ногти или решающем превосходстве брюнетов над блондинами, если оценивать их по критерию «страстность». И сначала ее неумолчная болтовня меня раздражала. Мне хотелось тайком приобрести в аптеке беруши и прятать их под волосами — правда тогда пришлось бы изображать из себя китайского болванчика, не могла же я вообще никак не реагировать на Леркин треп. Но потом я с удивлением заметила, что мое настроение медленно ползет по внутреннему термометру вверх, и вот я уже радостно вступаю в спор о том, в чем же секрет сексуальности Брэда Питта. Так, постепенно, Лерка вернула меня к жизни.

Но сейчас мне было, честное слово, не до смеха.

«Он тебя не просил перевезти чего-нибудь куда-нибудь, а?»

Дура я, дура — конечно, он просил! Пудру для якобы жены его друга. Журналы. Все это выглядело так ненарочито, что я ни в чем его не заподозрила. Возможно, я и сейчас раздуваю из мухи слона.

Но неприятное предчувствие, назойливой осой жужжащее в области солнечного сплетения, подсказывает, что запоздалые подозрения не безосновательны.

И несмотря, что опасность — реальная или мнимая — все равно осталась позади, я должна была хотя бы попробовать узнать правду.

В противном случае депрессивные размышления надолго лишили бы меня сна.

* * *

Набравшись смелости и заранее приготовившись к самому худшему, я позвонила Петру, известному визажисту с ощутимым налетом голубизны, для которого я по просьбе Алана везла из Лондона пудру от «Шанель».

К телефону он подошел не сразу. Я уже подумала, что он тоже безвозвратно исчез, когда услышала в трубке его манерный голос:

— Слу-у-ушаю.

— Петр, это Саша, — кашлянув, сказала я, — Саша Кашеварова.

Отреагировал он по-московски интеллигентно:

— Какая на хрен Саша?

Но я не обиделась. Мне с ним не детей крестить.

— Саша, которая привезла вам подарок от Алана. Пудру.

— Ах, Сашенька, — расцвел и заколосился этот странный малый, — душа моя, как поживаете?

— Нормально, — лаконично ответила я, — я по делу звоню.

— Ясен пень, что не просто так, — тоненько захихикал он, — что, еще один подарочек притащила?

— Боюсь, что нет.

— Нет?! А что же тогда трезвонишь с утра пораньше, чертова кукла? — настроение Петра менялось, как погода в майский денек.

— Сейчас вечер, — вежливо напомнила я.

— Умничать вздумала? — в его голосе появились угрожающие нотки, — да кому ты ту нужна со своими комментариями!

Я бы давно отправила невесть что о себе возомнившего Петра по известному многим адресу, если бы не дело особой важности, заставшее меня набрать номер неуравновешенного стилиста.

— У меня всего один вопрос. Можете не отвечать, если это принципиально. Но я обещаю не обращаться в милицию и вообще никому об этом не рассказывать, — только произнеся эти слова, я осознала, насколько глупо они прозвучали. Конечно, он ничего не расскажет, надо было заранее обдумать тактику.

— Ну! — капризно протянул он. Один-ноль, любопытство одержало победу над хамством.

— Что было в той пудренице? — помявшись, поинтересовалась я. — Ведь не пудра же «Шанель», верно?

— Издеваешься что ли? — хохотнул Петр.

— Нет. Просто мне кажется… Мне кажется, что я не все вам тогда передала, — лихорадочно сочиняла я, — просто я тут заглянула в сумку, с которой приехала… и увидела… Короче, там, кажется, немножко рассыпалось. Вот.

— Правда? — недоверчиво переспросил Петр. — Если так, то ты просто мой ангел-хранитель. Извини, что накричал на тебя, я просто сегодня немножко не в духе… Сашулечка моя лапулечка. Может быть, приедешь? Угощу тебя кофейком. У меня есть кексик.

Я подозрительно нахмурилась — с чего он вдруг стал таким добрым, как мультипликационная Баба Яга, приманивающая наивных детей конфетками.

— Ты уж прости, сам я приехать не смогу… Зато угощу тебя в качестве компенсации.

— Я на диете, — брякнула я, — что ж, может быть, и правда лучше нам встретиться лично…

— Ах, какая остроумная девушка, — он залился наигранным, но довольно бодрым смехом, — ты же понимаешь, что я имею в виду не кексик. А коксик, прости за каламбур. Ха-ха, как смешно звучит — кексик и коксик. Так когда ты сможешь меня навестить? Не пожалеешь, ведь кокаин, который ты привезла, оказался первосортным!

* * *