Симпатичная москвичка желает познакомиться

Когда мы подходили к банкетному залу, где проходило награждение, дежурившие возле входа репортеры с массивными фотокамерами заинтересованно встрепенулись — видимо, приняли нас за холеных звезд.

А вот кого совершенно не заботил внешний вид — так это нашу триумфаторшу, Стейси. Да если б у меня была перспектива подняться на сцену и произнести взволнованную речь перед сотней внимательных слушателей — у-ух, я бы не растерялась! Да я бы последние деньги отдала, чтобы приобрести шикарное платье от кутюр! И моими изображениями бы пестрели все утренние газеты. И все восхищались бы мной — мало того, что талантливая журналистка, да еще и такая красавица, и со вкусом у нее все в порядке!

— О чем задумалась? — шепнул Степашкин, и мое сладкое видение рассеялось, как мираж.

Я вспомнила, что желанную премию получаю вовсе не я.

А Стейси, на которой военная куртка, джинсы со стразами и отвратительные грубые ботинки.

Она приняла из рук толстяка микрофон и улыбнулась. Зал выжидательно замолчал, и только Лерка фыркнула:

— Подумаешь, премия! Я тоже могу получить такую премию, если украду у кого-нибудь тему!

— Лера, но она не украла, — мягко возразил Степашкин, — она просто вовремя воспользовалась обстоятельствами. Эту статью могла написать и ты. И Саша.

Мы синхронно вздохнули.

А Стейси тем временем откашлялась и поднесла микрофон к губам:

— Если честно, я немного волнуюсь, — начала она, — так что будьте ко мне снисходительны. Говорят, что настоящий профессионал журналистики должен быть беспристрастным. И обычно у меня получается. Но это расследование — особый случай. Поневоле я оказалась не только наблюдателем, но и участником событий…

— Врет и не краснеет, — возмутилась я, — это не она, а я оказалась участником событий! Я!

— Что ж, беги на сцену и отними у нее микрофон, — усмехнулся Максим, — тогда точно попадешь в газеты вместе со своей новой юбкой. Ведь тебе именно это было нужно, а вовсе не премия, да?

Я оскорбленно промолчала.

— … Моя ближайшая подруга оказалась жертвой беспринципного авантюриста, которого я разоблачила. Ей было тяжело, но она справилась. И я рада, что у меня был шанс ей помочь…

— Ничего себе, помогла, — обиженно прошептала я.

— Вот именно! — живо поддержала меня верная Лерка, — и потом, как она смеет называть тебя подругой? Да вы всего-то пару раз выпили вместе пива!

— … Может быть, кого-то мой репортаж и развлечет… Но для нее, для моей отчаянной подруги, мое расследование оказалось спасательным кругом… Поэтому не судите меня слишком строго, даже если я что-то сделала не так…

Зал напряженно молчал. Кто-то слева от меня громко высморкался. А справа послышались судорожные всхлипывания. И вдруг где-то в конце зала раздался взволнованный голос:

— Воды, воды! Врача скорее!

Лерка заинтересованно обернулась:

— Что там?

— Какой-то девице стало плохо, — приподнявшись на стуле, констатировал Максим, — разнервничалась.

И тут я не выдержала. Я встала во весь рост и обиженно воскликнула:

— Так нечестно! Это была моя мечта, моя! Она все врет!! — мой голос напряженно звенел.

Лерка зажала ладошкой рот, а Степашкин дергал меня за руку, пытаясь усадить на место, но не тут-то было. Я не собиралась сдаваться, пока публично не выскажу все.

Стейси растерянно замолчала, мне показалось, что ей стало неловко. Так ей и надо, будет знать, как подставлять друзей. Сейчас я заберусь на сцену и расскажу всем правду. Зал просто ахнет, и — может быть, еще не поздно — премия достанется мне.

Зал напряженно молчал.

— Она мне вовсе не подруга, — звенящим голосом начала я, — эта история на самом деле произошла со мной. Меня зовут Саша Кашеварова, я тоже журналистка, и этот материал должна была написать я, ведь я непосредственный участник событий… Ой, куда вы меня тащите?!

Я даже не заметила, как два мрачных охранника в одинаковой бежевой униформе, пробравшись между рядами, взяли меня под локотки.

— Подождите, я же еще не все сказала! Это очень важно!

Но они меня даже не слушали. Они молча и хмуро выполняли свою работу, а на торжество справедливости им было наплевать.

Последнее, что я увидела в дверном проеме зала, была укоризненная физиономия Максима Леонидовича Степашкина — исподлобья он мрачно смотрел на меня, качая головой, а перехватив мой взгляд, возвел глаза к потолку.

* * *

А потом мы втроем сидели на Трафальгарской площади, прямо на тротуарном бордюре (хорошо, что в Лондоне чистый асфальт) и ели щедро посыпанное орехами клубничное мороженое.

— Ну почему мне всегда так не везет? — в сотый раз повторила я, — почему я никак не могу взять себя в руки и быть успешной…

— Но ты и так успешная, и без этой дебильной премии, — Лерка погладила меня по плечу, — ты же заместитель главного редактора газеты, а это чего-то значит!