Симпатичная москвичка желает познакомиться

Мы договорились встретиться в пабе «Шерлок Холмс» недалеко от Трафальгарской площади. Я нервничала так, словно мне предстоял не ланч с элегантным брюнетом, а четвертая пересдача экзамена в ГАИ.

Я-то, наивная, думала, что Лерка поможет мне одеться. Но ее участие в моих приготовлениях заключалось в том, что я демонстрировала ей наряды один за другим, а она морщила проколотый нос и приговаривала:

– Какое уродство!.. Фу, это здесь уже сто лет не носят… Ты отстала от жизни, Кашеварова!

В конце концов ее новообретенный европейский снобизм меня измучил. Подумать только, пару месяцев назад она слезно выклянчивала у меня это шелковое платье в крупный подсолнух, чтобы отправиться в нем на свидание, а сейчас у нее хватает наглости называть его украшением бабушкиного сундука!

– Ты мне надоела! – через голову я стянула с себя злополучное платье и прямо в белье уселась в кресло. – Если не хочешь помогать, так и скажи. А у меня больше ничего нет.

– Но я хотела как лучше, – расстроилась Лерка, – что, совсем ничего?

– Представь себе. Ты забраковала целый чемодан моих лучших шмоток. Вот что интересно, раньше ты тоже была не в восторге от моего стиля и просто притворялась, восхищаясь моими покупками?!

– Кашеварова, что ты несешь? – она и в самом деле казалась расстроенной. – Я же пытаюсь тебе помочь. Просто в Москве одна мода, а здесь совсем другая. Он же британец, значит, и ты не должна выглядеть как ярмарочная матрешка.

– Вот спасибо, – фыркнула я, – и как мне после этого с тобой разговаривать?

– Просто у меня самой были с этим проблемы. Когда я только приехала, – улыбнулась Лерка.

– Какие же? – заинтересовалась я.

Она с готовностью объяснила:

– Понимаешь, в институт я ходила в джинсах и джемпере, и все было нормально. Но потом один аспирант, ирландец, пригласил меня в клуб, и я решила поразить его, принарядиться. Надела свое желтое платье, помнишь, мы его вместе в ГУМе покупали?

– Помню, – просветлела я, – великолепное!

– К нему замечательно подошли мои черные бархатные сапожки и янтарные бусы до талии. Мне казалось, что я выгляжу, как модель с обложки «Космополитена».

– Представляю себе, – я мечтательно закатила глаза, – ты была такой шикарной.

– Ну вот. Но с самого начала все пошло наперекосяк. Он как-то странно на меня поглядывал и разговаривал сквозь зубы. В конце концов дошло до того, что он представил меня своим друзьям как однокурсницу, которая напросилась пойти с ним. Мол, он показывает мне ночной Лондон.

– Вот урод! – я углядела на журнальном столике банку пива, которую позабыла здесь Стейси. – Я бы выпила.

– Идет! – Лера притащила из кухни плохо промытые бокалы, но меня не смутили сальноватые разводы на стекле. Кому интересно мыть посуду, когда можно лучше перемыть косточки всем знакомым мужикам?

– Ты не потребовала объяснений?

– Конечно, потребовала, – воинственно сверкнула глазами Лера, отхлебывая пиво, – он долго мялся, но потом признался все-таки, что он не может встречаться с девушкой, которая выглядит как проститутка.

– Ужас, – выдохнула я, – не обращай внимания, мало ли хамов на свете.

– Я тоже так подумала сначала. Но потом вспомнила, что и его друзья посматривали на меня косо. И пришла к выводу, что какая-то доля правды в его словах есть. Просто они к такому стилю не привыкли. Они любят других девушек, понимаешь?

– Лерка, что же мне делать? – перепугалась я. – Вдруг и мой мужчина будет меня стесняться? Я этого не вынесу. Не для того я ехала за тридевять земель, чтобы меня приняли за девицу легкого поведения.

– Вот об этом я и говорю. Жди здесь, – Лерка поставила стакан с недопитым пивом на диван и метнулась к стенному шкафу, – сейчас я тебе что-нибудь подберу из своего гардероба.

В ее шкафу был такой же бардак, как и во всей квартире. То, что она именовала гордым словом «гардероб», в реальности представляло собою разноцветный мятый комок, из которого хаотично торчали рукава, штанины, ремни. Я втянула голову в плечи: а может быть, зря я позволяю ей так хозяйничать? За два месяцы вынужденного соседства с неряхой Стейси Лерка перестала задумываться об аккуратности. Я заметила, например, что на ее блузе оторвана одна из нижних пуговичек, и по-дружески указала ей на этот промах, но она только недовольно поморщилась и сказала, что ненавидит педантов. А вдруг она предложит мне какой-нибудь свитер с вытянутыми нитками и пятном от красного вина на груди? Отказаться от навязанного дара – значит обидеть лучшую подругу. Принять свитер – значит показаться мужчине мечты в амплуа огородного пугала.

Хотя неразрешимых проблем не бывает. В конце концов, я могу потихоньку сунуть в сумку одну из своих кофточек, на которые Лерка повесила безжалостный ярлык «вульгарные» и переодеться где-нибудь по дороге.

– Вот! – она торжественно вручила мне какую-то мятую тряпку, сильно смахивающую на скатерть в стиле «ориенталь».

– Что это? – подозрительно спросила я. – Занавеска, которую ты сперла из местной кальянной?

– Это настоящее индийское сари, – обиделась она, – очень оригинальный наряд.

– Ты это серьезно? – на всякий случай уточнила я.