Симпатика (СИ)

Хань вновь плеснул водой в лицо и уставился на своё отражение в зеркале. Бэкхён прав, потому что Кай - его проект. И этот проект - живой человек, поэтому считаться с чувствами и желаниями Кая Хань обязан. Хоть как-то. Потому что Хань создал Кая не забавы ради, а для того, чтобы помочь многим людям. И для начала ему следовало помочь хотя бы только Каю. Но почему, чёрт возьми, дело приняло именно такой оборот? Хань находил Кая очень красивым, но считал его именно творением, очень красивым творением, своим ребёнком, а не объектом сексуального интереса. Как же так вышло, что Кай считал иначе? И почему, чёрт возьми, Кай испытывал именно такие чувства и именно к Ханю? Почему не по-другому? Почему Кай не мог просто считать Ханя своим отцом? Будь всё вот так, всем стало бы намного лучше.

И Хань не мог отпустить Кая, но и оставить всё как есть тоже не мог. Воистину непростая задача.

Внезапно дверь с шумом распахнулась. Чондэ взволнованно обшарил взглядом помещение и помрачнел.

- Хён, Кай пропал, - быстро сказал он. - Отвернулись буквально на минуту, а он исчез. Радует хотя бы то, что бомбу с собой не взял. Минсок унёс её, чтобы выбросить в море.

- Как пропал? - медленно спросил Хань, перестав соображать связно.

- А вот так. Нет его. Мы облазили лабораторию и вокруг. Не нашли. Хён, надо его найти, он же город не знает совсем. И денег у него нет.

Хань вылетел из туалета и столкнулся с обеспокоенным Бэкхёном.

- Хён, ты ищи здесь, на портовых складах и в доках, я поеду в парк аттракционов, а Чондэ и Минсок-хён проверят трамвайные линии и те места, где мы были.

========== 9 ==========

9

Солнце неторопливо прикоснулось ярким боком к дальней линии, где небо и море встречались друг с другом. У этой линии было красивое название - “горизонт”. Казалось, что раскалённому солнечному диску полагалось громко зашипеть, когда он погружался в воду. Кай знал, что земля круглая, а горизонт - абстрактная величина, но он всё равно ждал шипения и бурления. Однако солнце продолжало опускаться, скрываясь из вида, совершенно бесшумно.

Он лежал на мягких волнах на спине, запрокинув голову, и наблюдал, как солнце уходит, видел всё наоборот, вверх ногами. Размеренно и глубоко дышал, едва двигая руками и ногами, чтобы удерживаться на водной глади. И не чувствовал левую половину тела. На этот раз - левую. Иногда он не чувствовал правую. Такие ощущения случались время от времени. Странно, что все конечности его слушались безупречно, просто часть из них казалась то ли онемевшей, то ли фантомной. А иногда ему казалось, что сердце замирало надолго, переставало биться. Или он не мог сделать вдох. Или выдох. Или же он ощущал вкус крови во рту.

Чтобы всё вернулось в норму, достаточно было прикоснуться к Ханю. Тогда непонятные туманные мысли пропадали, а тело вновь слушалось и ощущалось цельным. Хотя по-прежнему всё оставалось неправильным.

Кай много читал. И чем больше он читал и узнавал, тем отчётливее понимал, что с ним что-то не так. Он не помнил детства, не помнил тех, кого ему следовало называть родителями, не помнил школу… Он вообще ничего не помнил, только голос Ханя и самого Ханя. Хань стал первым, чьё лицо осталось в памяти Кая чётким и ярким образом.

Хань задавал вопросы и считал, что Кай должен что-то помнить. Почему? Если он так считал, значит, что-то знал, а если знал, то почему просто не рассказал об этом Каю? Кай не понимал.

От вопросов без ответов и постоянных размышлений привычно болела голова.

Кай прикрыл глаза, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Он честно пытался вспомнить. Хоть что-нибудь. Как всегда, смутно вспоминались лишь большой зал, ученики, резкие команды, которые никак не удавалось расслышать. Потом в голове тихим звоном прозвучало - “Сеул”.

Глубокий вдох, пауза, мягкий выдох, пауза, плавный и неторопливый вдох… Всё. Снова никаких воспоминаний и образов. Только Хань - самое чёткое и яркое воспоминание. Ангел, который притворяется человеком. Тот, кто его оттолкнул. Тот, кому он не особенно нужен, наверное.

Кай прикоснулся пальцами к груди - там что-то мешало, ныло, стояло комом. Почти боль, но не совсем. Это хуже всего. Лучше, когда было легко или болело. Когда ни туда и ни сюда, это невыносимо.

Кай как-то прочитал, что если прикосновение к человеку дарит хорошие ощущения, прогоняет боль, ускоряет пульс и зажигает кровь, это называется “любовь”. Особенно если при этом человек очень дорог, и его хочется оберегать, дарить ему счастье.

Кай не хотел мешать Ханю. Ему достаточно просто быть рядом и иногда прикасаться, чтобы согреться и прогнать боль. Только вот, пожалуй, Хань считал, что этого слишком много.

Слишком много вообще или именно для Кая?

Он не знал. Не понимал. Он вообще уже ничего не понимал, запутавшись в той лавине знаний, что сам на себя обрушил.

Поднял руку вверх и посмотрел на тёмное небо сквозь слегка разведённые пальцы, увидел рассыпанные по небосводу звёзды. Звёзды прекрасны - на расстоянии, вблизи - уродливы и смертоносны. Двойственность природы - у всего есть обратная сторона.