Симпатика (СИ)

Пока кто-то куда-то там собирался ехать, Хань подтащил к биокамере стул, уселся на него и принялся наблюдать за эмбрионом. И Ханя просто распирало от гордости - он видел результат собственной идеи. Видел собственными глазами. Всего сутки назад он и Бэкхён собирали из мельчайших частиц надстройку для одной из хромосом, смотрели в окуляр на геном, моделировали первые клетки живого организма, аккуратно помещали в биокамеру. И вот! Вот что у них получилось спустя какие-то двадцать четыре часа!

- Я тебя создал, крошка, - счастливо улыбался Хань, разглядывая эмбрион. - Какой же ты маленький…

Прижав ладони к тёплому стеклу, Хань тихонько напевал слова старой колыбельной, что слышал в детстве от матери. Вроде бы Чондэ не говорил, что стекло звуконепроницаемое, значит, малыш мог слышать голос Ханя.

- Поверить не могу, что это мы сделали…

Хань вздрогнул от неожиданности и обернулся. Рядом с его стулом торчал Бэкхён и пялился внутрь биокамеры. Чондэ и Минсок молча моргали и смотрели туда же.

- А это ничего, что он такой крошечный? - почему-то шёпотом спросил Минсок.

- Всё в норме, - кивнул Чондэ. - Раз уж мы тут, проверю параметры и чуть подрегулирую температуру.

- Ой, кажется, он стал немного больше, - отметил Хань и вновь прилип к стеклу.

- Неудивительно, это же синтезирование, - проворчал Бэкхён и надел специальные очки. - Да, здоровый, не вижу никаких отклонений. Геном стабилен. Скорее всего, завтра он уже будет выглядеть как двухлетний ребёнок. Или нет. По-моему, процесс идёт немного быстрее, чем мы думали, да?

- Минсок, ты расчёт раствора как делал? - заинтересовался Хань.

- Расчёт есть в программе. - Минсок сел за свой стол, вывел компьютер из режима ожидания и показал расчёт формулы остальным. - Поскольку у объекта вторая группа крови, я делал расчёт по таблице Ясинского. Она считается самой эффективной, стоит у военных и вообще получила много положительных отзывов. А что?

- Всё в порядке, просто…

- Тьфу! - Бэкхён влепил себе ладонью в лоб. - Мы идиоты!

- Почему это?

- Потому что мы же сами смоделировали ему способность к ускоренному обучению, ну! Видимо, это работает уже на стадии синтезирования. Если учесть поправку… Сейчас!

Бэкхён уселся за свой компьютер и сделал расчёт.

- Поздравляю, наш мальчик достигнет состояния, соответствующего двадцати годам, в ночь со вторника на среду. Проще говоря, сдвигаем график снова. Хён, надо отдохнуть до среды как следует, потому что потом отдыхать мы уже не сможем. Хотя бы ты - точно не сможешь, потому что тебе придётся присматривать за ним круглосуточно. Если всё получится, конечно. И да, займись делом - придумай ему имя, что ли. Или будешь называть его “объект К” всё время?

Хань упал обратно на стул, уставился на эмбрион за стеклом и кивнул.

- Хён!

Хань вновь отстранённо кивнул, но глаз от биокамеры не отвёл.

- Минсок-хён, надо съездить домой к Ханю и привезти ему одеяло и подушку, а мы с Чондэ купим ему еды, чтобы до среды хватило.

- Э…

- Ну сами не видите, что ли? Никакими силами мы его отсюда не вытурим. Он явно чувствует себя отцом и собирается отслеживать рост ребёнка непосредственно, так сказать.

Хань благополучно пропустил всю кутерьму и решил, что одеяло, подушка и еда сами по себе возникли из воздуха, пока он сидел у биокамеры с блокнотом и записывал всё, что происходило за стеклом. Но разве можно было отвлечься? Зарождение жизни - чудо само по себе. Но оно ещё чудеснее, если за ним наблюдает сам творец.

Хань уснул прямо на стуле примерно в полночь. Проснувшись, протёр глаза и часто заморгал, потому что обнаружил за стеклом ребёнка. Тот спал внутри биокамеры, окутанный длинными волосами, словно водорослями. В мягком зеленоватом сиянии его кожа казалась тёмной. Из-за его компактной позы разглядеть лицо не представлялось возможным, хотя Хань пытался сделать это изо всех сил, пока подключал все системы жизнеобеспечения полностью. Потом Хань бегал от компьютера к компьютеру и проверял показания всех приборов. Никаких сигналов о нарушении процесса синтезирования не поступало, всё шло по плану.

Хань выпил немного воды и вновь прилип к стеклу надолго, наблюдая за тем, как ребёнок меняется и растёт буквально у него на глазах. Хрупкие поначалу кости мало-помалу обретали твёрдость, а под смуглой кожей всё отчётливее проступали гибкие мышцы. И Хань дважды менял режим питания и температуру согласно поступавшим сигналам. В общем-то, приборы сами справились бы, но Ханю хотелось делать это лично. И он ещё дважды звонил в дом Бэкхёна, чтобы поделиться новостями. При этом он забывал смотреть на время, из-за чего выслушивал возмущения разбуженных средь ночи друзей. Но какими же это было пустяками в сравнении с успешно протекающим проектом.

- Бэкхён, я никак не могу придумать ему имя, - позвонив в третий раз, грустно сообщил Хань. Он сидел на краю стола и жадно смотрел на биокамеру. - Совсем большой. Кажется, что-то около шестнадцати. Чёрт, лицо не разглядеть…

- Хён, сейчас четыре утра, - умоляюще начал Бэкхён сонным голосом.

- Он такой смуглый, ты бы его видел. И красивый. Не представляешь, какой красивый.