Simply (СИ)

– Да ты смотри! – Боня ткнула пальцем в сторону подъезда. Я оглянулся.

По дорожке шел мужчина. Необычный. Почему-то в голове всплыл образ гадюки. Уверенный. Независимый. Мужчина. Я, Марк и Маркус – одногодки, нам в этом году исполнилось по 20 лет. И я всегда считал, что мы уже перешли ту странную границу, когда парень начинает называть себя мужчиной. Только видя этого незнакомца, я понял, что ошибался.

Так странно. Горячий поток чего-то приятного прошел по низу живота, когда мы встретились взглядом с этим чужаком. Карие глаза такого же оттенка, как и у меня, скользнули по мне взглядом, да так, что я физически почувствовал его на своем теле. Белые пряди торчали в разные стороны, а полные губы были раскрыты и блестели на солнце. В носу септум, в брови кольцо, а на нижней губе два прокола. Странный. Вырез на полупрозрачной белой водолазке оголял грудь, а на ней тату с рисунком, который мне так и не удалось разглядеть.

Незнакомец прошел мимо нас, на его плечо была закинута спортивная сумка. Мужчина. Именно это слово подходило ему.

– Педик, – буркнула Боня. Я не сразу понял смысла ее фразы, но когда дошло, то сильно удивился.

– О чем ты? – я нахмурился.

– Ну, этот мужик – педик. В задницу дает.

– Да ладно? – Марк тоже удивился. – С чего ты взяла? Или у тебя встроенный радар?

– Не говори херни! Он просто не посмотрел в ее сторону, вот девка и бесится, – Маркус мерзко хохотнул, откидывая от себя палочку, которой до этого рисовал на земле. Я только сейчас обратил внимание на его рисунки – голая баба, стоящяя на коленях, а во рту член.

– Заткнись, утырок, что ты понимаешь? Ты педиков-то хоть раз видел?

– Ну, видел, и че?

– Да ни хрена! Плавная походка, жопой виляет, на лице – высокомерие. Он педик, который пользуется большим спросом у богатеньких папиков.

– Перестань, Бон-Бон, – я поморщился. – Ну, в самом деле, с чего ты взяла? – почему-то образ гея к этому мужчине не клеился совсем. Не мог такой брутальный мэн давать в задницу, как сказала подруга. Я впервые почувствовал всю силу человека на расстоянии. Это невозможно было объяснить, но так случилось на самом деле.

– Да что вы можете понимать? – обиделась Боня.

Еще раз взглянул на незнакомца, отмечая про себя, что задницей он на самом деле вилял. Я обернулся на Марка, встречаясь с его внимательным взглядом. Боня и Маркус вновь начали спорить на повышенных тонах, но почему-то их голоса стали отходить на второй план. Марк смотрел как-то странно, и я отвернулся, чувствуя, что смущаюсь... Он меня изучал. Я впервые поймал на себе такой его взгляд.

Чтобы немного забыться, я взглянул на наручные часы, которые отец подарил мне на окончание школы. Время обеда. Мать снова будет орать, если я не приду домой. Ей почему-то до одурения важно, чтобы я питался по расписанию. Да, мне 20 лет, но я был просто обязан присутствовать на семейном обеде и ужине. Завтрак, правда, по желанию. Друзья не упускали момента подшутить по этому поводу...

– Ой, кончайте орать! – я хлопнул ладонями по коленям, поднимаясь со скамьи. Троица до сих пор обсуждала того мужчину и его ориентацию.

– Ой, маминкин сынок, двадцать лет, а жрать по расписанию! – Маркус мерзко заржал, а остальные его поддержали.

– Идите вы! Увидимся вечером!

Друзья у меня хорошие, но иногда с ними приходилось туго. Пошли последние недели каникул, и в начале сентября мне нужно возвращаться на учебу, а там сразу на практику.

Я поднялся на шестой этаж, останавливаясь, наблюдая за тем, как мать разговаривает с Лидией. Самое интересное, что позади Лидии – соседки – стоял тот самый мужчина. У меня в груди вновь стало тепло, я почувствовал, что сердце начало биться быстрее.

– Так, иди, мой руки и садись за стол! – мама будто специально сказала это перед странным незнакомцем, теперь он будет думать, что я идиот какой.

Я кивнул, поднимаясь и сразу же направляясь к двери. Пялился в пол, хотя хотелось посмотреть на лицо блондина вблизи. Зверски хотелось.

– Том, – обернулся, – а это мой брат, – я как-то удивленно уставился на Лидию – полноватую, с темными кудрями женщину. – Билл, – и тут воздух закончился. На самом деле.

– Здравствуй, Том...

– Привет, – я скользнул взглядом по красивому лицу, на котором смог уловить едва заметную ухмылку. Карие глаза смотрели на меня с интересом. Или я бы хотел этого. В моей голове билось только одно: «Красивый!»

За обедом я почти не слышал рассказов мамы и нытья брата. В голове происходило что-то странное, необъяснимое и непонятное. Собственные руки не слушались, а пальцы предательски дрожали. Это начало зверски бесить. Я не понимал того, что со мной происходило.

Ближе к вечеру вышел на улицу, хотя желания куда-то идти не было. Обычно мы собирались за домом, вокруг старой бочки, в которой друзья разводили огонь. Мы сжигали всякий старый хлам, ненужные вещи, дрова, которые удалось вынести из гаража одного мужичка.

– Явился! – Боня стояла у огня, кутаясь в мастерку Маркуса. – Что, мамочка тебя снова запрягла?