Симптомы счастья (сборник)

А потом он поднял голову от исписанных тетрадных листков и встретился с ее внимательными, удлиненными к вискам глазами, серыми, с коричневым крапом вокруг зрачков. Он обнаружил красивую худенькую девочку, девушку, которая давно выросла. Ее тонкие пальцы, трогательную шею и свернутую на затылке косу медового цвета. Так они сидели и смотрели, только теперь уже друг на друга. Приходила Милька, приносила вкусный хлеб, иногда даже колбасу. Тогда Митя гнал их обеих, а Гриша великодушно предлагал «оставить барышень».

В тот год, когда барышни поступили в университет, Митя познакомился с Лидой, потом женился. Миле учеба давалась легко и гладко, но горения уже не было – Мити не стало в ее жизни. Елена же училась с трудом поначалу, продираясь сквозь дебри. Ей было не до Милькиных переживаний. Казалось, что чем упорней она прорубает дорогу в запутанных величинах и понятиях, тем ближе она становится к Грише… Она старалась почаще сталкиваться с ним в университете, зазывала домой – покормить, постирать. И он стал приходить сам, уже без Мити, что-то приносил из еды, обстоятельно беседовал с Михал Михалычем, машинальным движением вешал пиджак на высокую спинку стула. Приходил к ней. Он так и прижился у них, бедный сирота. Говорил с придыханием: «многодетная семья».

Какую сам он видел семью: отцовскую спину за письменным столом, запах материнских духов и шуршание юбки сквозь сон, когда она заходила в детскую после спектакля: «Спи, мой ангел…» Скоропостижная женитьба отца на доброй, но чужой женщине. С шестнадцати лет – самостоятельная жизнь, халупа под Москвой, которую он снимал на время учебы в ремесленном, завод. Опять одинокие съемные углы, комнаты, койки. Здесь для него в Кондратьевском появилась Семья. Папенька хоть и не вполне трезвый, но домашний, уютный. Александра готовит нехитрый ужин, Митя с Еленой – брат и сестра, где-то еще мифическая Леля, Лида, Милька, бесконечные сокурсники и сокурсницы. Как он любил это многолюдье! Не то, что на столе, а тех, кто за столом!

Мечтал о большой семье, чтоб за обедом три поколения, дети – кто-то уже читает, кто-то еще ползает. Много позже в пожилые годы он так же любил, чтоб на горьковской даче собирался народ: Левушка с Надей, маленький Сережа, Полина Ивановна, Женечка, гости. Маленького Сережу обязательно сажали за общий стол в детском креслице. Григорий Львович подшучивал над Надей, что она теперь еще немножко потолстеет и выполнит соцобязательства по размножению рода Черкасовых. Надю он любил. Что такое находил в ней? Елена Михайловна никак не могла понять.

А Надя свекру отвечала тем же. Отца она не помнила, и до Григория Львовича не было в ее жизни взрослого мужчины, который относился бы к ней так нежно, покровительственно и серьезно. Ее обожаемые мужчины – Григорий Львович, Левушка и Сережа. Это счастье, просто счастье! Она лежала ночью, глядя в потолок, и улыбалась. Счастье, счастье! Вечером на кухне с мамой пели на два голоса «Слети к нам тихий вечер». У Полины Ивановны приятный высокий голос, Надя подпевает чуть ниже. Григорий Львович выходит в коридор, смахивая слезы. Кипит чайник…

Надя

В семьдесят втором Надя забеременела во второй раз. Сереже было девять, а Григория Львовича уже не было. У Елены Михайловны в этот год начались проблемы с желчным пузырем. Постоянно тянуло в правом боку, временами случались и сильные приступы. Надя научилась делать уколы: Полине Ивановне – мочегонные и дигиталис, бедной Женечке – инсулин (Надя лучше всех могла подсчитать единицы), свекрови – папаверин. Елена Михайловна после смерти мужа стала вдруг разъедаться, хотелось вечером хлеба с маслом, селедки, маринованного помидора. Диета не получалась. Она лечилась травами, утром до завтрака дышала животом по методике из журнала «Здоровье». Доктора подозревали камень.

Левушка переживал: «Ты понимаешь, профессор Рыбников ни исключает, что понадобится хирургическое вмешательство!» А матери: «Представляешь, у нас будет еще ребенок!» Впору было разорваться. Надя же никуда рваться не хотела, она хотела просто сидеть и слушать, как вырастает в животе маленькая девочка Оленька. Потом Елена Михайловна, поколебавшись, согласилась с профессором Рыбниковым и легла в больницу. Операция прошла успешно. Нужна ли она была на самом деле или нет – трудно сказать.

Что было действительно нужно, так это уход – бульон, провернутая курица, паровые котлеты. То чистую сорочку, то пол помыть в палате. У Левушки выходила трудная статья, у Сережи выходила двойка по русскому. Женечка пропустила инъекцию и попала в больницу. Надя утром не помнила, куда бежать после работы в первую очередь. В женской консультации ей предложили лечь на сохранение, потому что возраст, сопутствующие заболевания и низкий гемоглобин. Возраст – да, был уже приличный, способный рассуждать: вот Левушка и его важная статья, вот Сережина двойка, важна не меньше. Вот три больные бабушки – мать, свекровь и нянька. А вот сама Надя, ее анемия и ребенок-не-ребенок, которого еще нет.