Симулакры

— Это ничто по сравнению с тем, что выделывает техника, которую использует Николь, — сказал Эл, заметив выражение на лице Иана. — Одна-единственная папула против всепланетного инструмента по промыванию мозгов, в который Николь превратила телевидение… Вот где, Иан, настоящая опасность. Папула — очень примитивное средство. К тому же ты сознаешь, что подвергаешься воздействию с ее стороны. А вот когда слушаешь Николь!.. Давление там настолько тонко и настолько всеобъемлюще…

— Об этом мне ничего не известно, — сказал Иан. — Я знаю одно: если мы не добьемся успеха, если не получим возможности сыграть в Белом доме, жизнь для меня потеряет всякую ценность. Вот эту мысль никто в мою голову не запихивал. Я именно так думаю. Это моя собственная мысль, черт побери!

Он открыл дверь, и Эл прошел в зал, неся за ручку свой кувшин. Иан последовал за ним, и мгновением позже они оба уже были на сцене, глядя на частично заполненный зал.

— Ты когда-нибудь ее видел? — спросил Эл.

— Я ее вижу все время.

— Я имею в виду, в действительности. Вживую. Так сказать, во плоти.

— Конечно, нет, — сказал Иан.

В этом-то и заключался смысл его страстного желания попасть в Белый дом. Чтобы увидеть ее саму, а не телевизионное изображение, увидеть не фантазию, а подлинную женщину.

— Я видел ее однажды, — сказал Эл. — Я только-только развернул «Пристанище драндулетов номер три» на главной авеню Шривпорта, Луизиана. Было раннее утро, около восьми. Я увидел колонну машин. Естественно, первой моей мыслью было, что это национальная полиция, и я принялся сворачиваться. Но я ошибся. Это был правительственный кортеж Николь, которая направлялась на торжественную церемонию по случаю введения в строй нового жилого комплекса, в то время крупнейшего в стране.

— Да, — вспомнил Иан. — «Пол Баньян».

Футбольная команда «Авраама Линкольна» ежегодно встречалась с командой этого жилого комплекса и всякий раз проигрывала. В «Поле Баньяне» было более десяти тысяч жильцов, и все они принадлежали к административному классу; это был фешенебельный жилой комплекс для мужчин и женщин, которые должны были стать гехтами. И квартплата в нем была невообразимо высока.

— Тебе бы стоило увидеть ее, — задумчиво произнес Эл, усаживаясь на стул и пристраивая кувшин на коленях. — Почему-то всегда кажется, что в реальной жизни они… она не столь привлекательна, как выглядит на экране телевизора. Я имею в виду, что с нынешней техникой телевизионщики в состоянии целиком и полностью контролировать изображение и изменять его. Оно во многих отношениях синтетическое, черт его побери. Но в жизни, Иан, она оказалась гораздо привлекательнее. Телевидение не может передать все богатство, всю жизненность, всю яркость красок. Нежный цвет ее кожи. Блеск ее волос. — Эл тряхнул головой, толкнув нечаянно папулу, пристроившуюся под сиденьем его стула. — Знаешь, что произошло со мною, когда я увидел ее живую? Я испытал острейший приступ недовольства собой. Жил я тогда очень неплохо — Лука платил мне прилично. И потом, мне нравится общаться с людьми. И этим существом управлять нравится. Это — работа, которая требует определенного артистического навыка, так сказать. Но, увидев Николь Тибодо, я стал по-настоящему недовольным и собой, и своей жизнью. — Он в упор посмотрел на Иана. — Мне кажется, нечто подобное и ты сейчас чувствуешь. Даже просто видя ее по телевидению, ты испытываешь то же недовольство, что и я.

Иан кивнул. Он уже явно занервничал — до выступления оставалось всего несколько минут. Час решающего испытания наступал.

— И только поэтому, — продолжал Эл, — я согласился достать кувшин и предпринять еще одну попытку. — Заметив, как судорожно вцепился в свой кувшин Иан, он спросил: — Ну что, используем помощь папулы или нет? Тебе решать! — Он шутливо поднял бровь, но лицо его выражало понимание чувств соратника.

— Давай, — сказал Иан.

— Вот и ладно! — Эл засунул руку под пиджак. Неторопливо коснулся пальцами пульта управления.

И папула выбралась из-под стула вперед, ее антенны смешно задергались, глаза то сходились, то расходились, то начинали косить, то смотрели прямо.

Публика тут же клюнула на нее. Все подались вперед, чтобы получше рассмотреть экзотическое создание, некоторые восхищенно хихикали.

— Смотрите! — взволнованно крикнул какой-то мужчина. — Это же папула!

Рядом поднялась женщина, чтобы полюбоваться, и Иан отметил про себя: все очень любят папулу.

«Мы победим независимо от того, удастся ли нам хорошо сыграть на кувшинах или нет, — подумал он. — И что потом? Не сделает ли нас встреча с Николь более несчастными, чем сейчас? Неужели нас ждет еще большая, абсолютно безнадежная неудовлетворенность? Неужели мы познаем душевную боль и неутоленную тоску, которую никогда и ничем не удовлетворить в этом мире?»

Но отступать было поздно. Двери зала закрылись, со своего места поднялся Дон Тишман и, постучав по столу, потребовал тишины.