Симулякры и симуляция

Можно было бы подумать, что данная имплантация соответствует рационализации различных функций. Но, в действительности, начиная с того момента, когда функция гиперспециализировалась до способности быть проектируемой из всех комнат на полностью оборудованной территории, она теряет собственную финальность и становится чем-то другим: полифункциональным ядром, собранием «черных ящиков» с множественным input/output, очагом конвекции и деструктурации. Эти заводы и университеты больше не заводы, ни университеты, а гиперрынки уже не имеют ничего общего с рынком. Странные новые предметы, чьей абсолютной моделью служит центральная атомная станция, и откуда излучаются нечто вроде нейтрализации территории, мощь устрашения, которые за видимой функцией этих предметов составляют без сомнения их глубинную функцию: гиперреальность функциональных ядер, которые таковыми совершенно не являются. Эти новые объекты это полюса симуляции, вокруг которых разрабатывается, в отличие от старых вокзалов, заводов или традиционной транспортной сетки, нечто другое, нежели «современность»: гиперреальность, симультанность всех функций, без прошлого, без будущего, операциональность по всем направлениям. И без сомнения также кризисы, или даже новые катастрофы: Май 68 начинается в Нантерре, а не в Сорбонне, то есть в месте, где впервые во Франции, гиперфункционализация «вне стен» места знания равноценна детерриториализации, охлаждению, потере функции и финальности этого знания в нео-функциональном программируемом ансамбле. Там, возникло новое, оригинальное насилие в ответ на орбитальную сателлизацию модели (знание, культура), с потерянным референтом.

Имплозия смысла в медиа

Мы находимся в пространстве, в котором информации все больше и больше, а смысла все меньше и меньше.

Три гипотезы:

— или информация производит смысл (негэнтропийный фактор), но ей не удается возместить грубую потерю значения во всех областях. Напрасно снова вводить сообщения и содержания, посредством медиа, потеря, поглощение смысла происходит быстрее, чем его введение. В этом случае, необходимо обратиться к продуктивности базы для того, чтобы заменить умирающие медиа. В этом вся идеология свободы слова, медиа, размноженных на бесчисленные индивидуальные клетки передачи, даже «анти-медиа» (радио-пираты и т. д.).

— Или информация не имеет ничего общего со значением. Это другое дело, операциональная модель иного порядка, чуждого смыслу и циркуляции смысла как такового. Это гипотеза Шеннона: гипотеза сферы чисто инструментальной информации, технического медиума, не имплицирующего никакую смысловую финальность, и которая, следовательно, также не должна быть имплицирована в ценностном суждении. Что-то вроде кода, каковым может являться код генетический: он есть то, чем является, оно так работает, а смысл это нечто другое, то, что в каком-то роде следует после, как у Моно в Случае и Необходимости. В этом случае, просто не было бы отношения значения между инфляцией и информации и дефляцией смысла.

— Или, наоборот, существует строгая и необходимая корреляция между обоими, в той степени, в которой информация напрямую деструктивна, или нейтрализует смысл и значение. Потеря смысла напрямую связана с разлагающим, устрашающим действием информации, медиа и масс-медиа.

Это самая интересная гипотеза, но она идет вразрез с любым принятым значением. Повсюду социализация измеряется степенью предания огласке в медиатических сообщениях. Десоциализирован, или виртуально асоциален тот, кто недостаточно экспонирован в медиа. Повсюду информация нацелена на производство ускоренной циркуляции смысла, прибавочной стоимости смысла, тождественной экономической стоимости, происходящей из ускоренного оборота капитала. Информация дана в качестве создающей коммуникацию, и даже, в случае огромного расходования, согласно всеобщему консенсусу желательно, тем не мене, чтобы в итоге наличествовал остаток смысла, который перераспределялся бы во всех уголках социального — так же, как и согласно консенсусу необходимо, чтобы материальное производство, несмотря на его дисфункционирование и нерациональность, все-таки выходило на прибыль с точки зрения богатства и конечной социальной цели. Мы все союзники этого мифа. Это альфа и омега нашей современности, без которых правдоподобие нашей социальной организации было бы разрушено. Однако факт состоит в том, что оно рушится, в силу данной причины. Поскольку там, где как нам кажется, информация производит смысл, все происходит наоборот.

Информация пожирает свои собственные содержания. Она пожирает коммуникацию и социальное. И все это по двум причинам.