Симулятор судьбы – 2

[Вы помогали Юле в прошлом исключительно из прагматических соображений: она была членом клуба, и ваша помощь могла повысить вашу репутацию среди других участников, что облегчило бы вашу дальнейшую жизнь.]

[Именно поэтому, даже несмотря на вашу интимную связь, после поступления в университет вы не искали встреч с Юлей и даже не поддерживали контакт.]

[По вашей холодной логике, инвестиции в отношения с Юлей давали слишком низкую отдачу, и вы не хотели тратить время на бесполезные, с вашей точки зрения, вложения.]

[Вы механически утешили Рину Звездову, немного сблизившись с ней, а затем вернулись к своим делам, продолжив заниматься инвестициями в телесериалы. Расследование дела Юли вы сочли пустой тратой времени, не сулящей никакой выгоды.]

Саня нахмурился, чувствуя растущую неприязнь к личности «Хитроумие». Хотя анализ ситуации был верен — расследование убийства Юли действительно не принесло бы прямой выгоды — такое циничное отношение к бывшему другу и даже любовнице, превращение их в простые инструменты для получения выгоды, вызывало у Сани острое чувство отвращения.

Да, «хитроумный» Саня был умен, но его ум был настолько рационален, что граничил с бесчеловечностью. Каждое действие, каждое решение было подчинено холодному расчету, даже в отношениях с друзьями, любовницами и родственниками. Такой характер казался Сане чудовищным извращением человеческой природы. Он понимал, что с таким подходом, вероятно, можно добиться впечатляющих успехов в жизни. Но какой ценой? Ценой потери всего человеческого?

Именно из-за такой безжалостной рациональности найти правду о смерти Юли через воспоминания симуляции было практически невозможно. «Хитроумие» просто не обратил на это должного внимания.

На данный момент Саня знал только то, что Юля возможно будет убита на первом курсе университета. И убийцей будет тот же маньяк, который расправился со всей ее семьей… Тяжесть на сердце Сани становилась почти физически ощутимой.

В памяти всплыли образы из прошлых симуляций: Юля в своем нелепом костюме лягушки, с охапкой игрушечных лягушат, ее наивная улыбка и искренняя вера в слова Сани, ее вечно красные от смущения щеки и фраза «Саша всегда прав», которую она повторяла как мантру. От этих воспоминаний к горлу подступил ком, а отвращение к личности «Хитроумие» только усилилось.

Но симуляция неумолимо продолжалась, не давая времени на рефлексию.

[Через несколько дней, по инициативе Рины Звездовой, вы организовали похороны Юли.]

[Поскольку у Юли не осталось родственников, на церемонии присутствовало немного людей — только некоторые бывшие одноклассники и вы.]

[Вы пришли в основном по приглашению Рины Звездовой, рассматривая это как возможность укрепить связи с ней.]

[На похоронах вы по очереди подходили к гробу, чтобы возложить цветы и сказать прощальные слова. Даже обычно холодная и сдержанная Рина Звездова, увидев фотографию Юли на надгробии, не смогла сдержать слез, а Ира Воробьева рыдала, не скрывая своего горя.]

[Последним выступил Владимир Андреевич. Он выглядел совершенно убитым горем. Вы смутно припомнили, что этот пожилой мужчина всегда помогал Юле в трудные моменты.]

Воспоминание развернулось перед глазами Сани, словно кадры из фильма.

Владимир Андреевич стоял перед надгробием Юли, его плечи дрожали, а по морщинистым щекам текли слезы. Он не переставал бормотать, словно в бреду:

— Это все моя вина, моя… Если бы я только навестил тебя в тот день, ничего бы этого не случилось.

Его голос сорвался, и он почти закричал:

— Прости меня, Юленька! Прости старика!